Цирк уродов
Шрифт:
— Он умрет? — тихо спросила Энни.
— Может быть, — честно ответил отец.
Я был рад, что он так сказал. Слишком часто в самый важный момент взрослые врут детям. И мне кажется, про смерть надо говорить правду.
Энни заплакала. Папа усадил ее к себе на колени.
— Ну ты что? Что плачешь? — стал утешать он. — Все еще, может быть, будет хорошо. Он еще жив. Он дышит, и на мозг яд, кажется, не подействовал. Если врачам удастся найти противоядие, Стив выздоровеет.
— Сколько он еще продержится? — спросил я.
Папа пожал плечами.
— При
— Как они делают с больными в коме?
— Да.
— А сколько он еще продержится без этих аппаратов?
— Врачи говорят, несколько дней. Трудно сказать наверняка, тем более что они не знают, с каким ядом имеют дело, но надеются, что еще дня два его дыхательная система и система кровообращения будут работать нормально.
— Что будет работать? — переспросила, всхлипывая, Энни.
— Его сердце и легкие, — пояснил папа. — Пока сердце и легкие работают, Стив не умрет. Ему поставили капельницу, но в целом все в порядке. Только когда… только если он не сможет сам дышать, положение станет по-настоящему тяжелым.
Дня два… Немного… Еще позавчера у Стива впереди была вся жизнь. А теперь всего два дня.
— Можно его проведать? — спросил я.
— Конечно. Если захочешь, можно сегодня после обеда съездить.
— Захочу, — пообещал я.
На этот раз в больнице было гораздо больше народу. В жизни не видел столько шоколадных конфет и цветов одновременно. Казалось, каждый держал в руках либо цветы, либо конфеты. Я хотел купить что-нибудь для Стива в магазинчике прямо в больнице, но у меня не оказалось денег.
Я думал, что Стив будет лежать в палате с другими детьми, но его поместили отдельно, так как доктора хотели обследовать его, а еще потому, что они не знали, заразна его болезнь или нет. Прежде чем пустить нас к нему, нам велели надеть зеленые халаты, перчатки и маски.
Миссис Леонард спала, сидя на стуле. Мама приложила палец к губам, чтобы мы не шумели. Она по очереди обняла нас, а потом сказала папе:
— Из некоторых больниц вернули запрос, — за маской ее голос звучал приглушенно. — Они не знают такого яда.
— Но кто-то же должен знать, — заметил папа. — Этих ядов что, сто штук?
— Тысячи. Запрос направили в другие страны. Может, там что-то знают об этом яде. Но пока будет получен ответ, пройдет какое-то время.
Пока они разговаривали, я смотрел на Стива. Он мирно лежал в кровати. К руке была прикреплена капельница, а к груди — какие-то провода на присосках. На коже виднелись следы от уколов — это врачи брали кровь на анализ. Лицо Стива оставалось белым и неподвижным. Вид у него был ужасный!
Я не выдержал и заплакал. Мама крепко обняла меня, но мне от этого стало только хуже. Я порывался рассказать ей про паука, но захлебывался слезами и ничего толком объяснить не мог. Мама успокаивала меня, целовала, говорила:
Вскоре пришли родственники Стива. Мама решила, что нам лучше уйти, оставить их наедине с его матерью. Она вывела нас в коридор, помогла снять маски и вытерла мне слезы бумажной салфеткой.
— Вот, — сказала она. — Так-то лучше. — Она улыбнулась и принялась меня щекотать, пока я не рассмеялся. — Стив обязательно поправится, — пообещала она. — Конечно, выглядит он неважно, но доктора делают все возможное. Надо им доверять и надеяться на лучшее, понял?
— Понял, — со вздохом согласился я.
— А мне показалось, он довольно неплохо выглядит, — подбодрила меня Энни и сжала мою руку.
Я благодарно ей улыбнулся.
— Идешь домой? — спросил отец у мамы.
— Даже не знаю… Мне кажется, я должна остаться, вдруг что-нибудь…
— Анжела, ты уже сделала все, что могла, — решительно перебил ее папа. — И ночью совсем не спала, правда?
— Да, почти не удалось, — призналась мама.
— А если ты тут останешься, то и сегодня поспать не удастся. Пойдем лучше домой, Анжелочка. — Папа всегда называет маму Анжелочкой, когда хочет ее уговорить. — За Стивом и его мамой есть кому присмотреть. Ты не должна сидеть тут круглые сутки.
— Ладно, — согласилась мама. — Но вечером я еще заеду, посмотрю, вдруг что-нибудь понадобится.
— Договорились, — сказал папа, и мы все пошли к машине.
Мы провели в больнице совсем немного времени, но я не жаловался. Я был рад уйти отсюда.
По дороге домой я думал о Стиве, вспоминал, как он лежит в палате и почему он там лежит. Я подумал о яде, бегущем в его жилах, и решил, что врачи вряд ли найдут противоядие. Да я мог поспорить, что ни один доктор в мире не встречался раньше с таким ядом, как у мадам Окты.
Стив выглядел сегодня ужасно, но — я это знал — через пару дней ему станет еще хуже. Я представил, как он лежит с кислородной маской на лице, а из его тела со всех сторон торчат разные трубки. Страшно было даже подумать о таком.
Есть только один способ спасти Стива. И только один человек знает об этом яде и, уж наверное, о противоядии для него.
Мистер Джутинг.
К тому времени как мы подъехали к дому, я пообещал себе, что найду его и заставлю помочь Стиву. Как только стемнеет, выберусь из дома, разыщу вампира, где бы он ни был. И если я не смогу вернуться с противоядием…
…Тогда я вообще не вернусь.
ГЛАВА 24
Выбраться из дома удалось только в одиннадцать. Я бы ушел раньше, но, пока мама была в больнице, к нам пришли папины друзья с детьми, которых я должен был развлекать.
Мама вернулась в десять, сильно уставшая. Быстро выпроводив гостей, папа попил с мамой чай на кухне, и они пошли спать. Я дождался, пока родители уснут, потом прокрался вниз и выскочил на улицу через черный ход.