Циркач срывается с каната
Шрифт:
Тут-то и пришло осознание полной беспомощности. Марина поняла, что вдобавок ко всему забыла телефон Альбины! Видимо, она слишком переволновалась, когда играла роль трупа. Или это купание размягчило мозги… И Марина заплакала по-настоящему, горько и безнадёжно.
— Ну, ну… Это, перестань, — водитель взял её за локоть, — не переживай ты так, что-нибудь придумаем. Да что ты ревёшь, в самом деле? Ты жива, не ранена, не побита. Много хоть денег было?
— Мне жить негде… — хныкала Марина, — я по подружкам бегала… То у одной на даче, то у другой… Я домой не хочу, меня там отчим изнасилует…
Всё
— Как зовут-то тебя, бедолага?
— Варвара, — назвала Марина приклеенное Альбиной имя.
— А меня Марк Михайлович… — водила хмыкнул, — а где ты хоть жила?
— В Москве, на Авиамоторной… А теперь не знаю…
— А работаешь где?
— Я переводчиком работала, но меня выгнали. А теперь нужно документы восстанавливать, а у меня ни копейки… Что мне делать?
— Ладно… — как-то смущённо ответил мужик, — помогу я тебе. Поживёшь пока у меня, с женой. Я занятой человек, дома практически не бываю. Где-нибудь недельку посидишь, а потом мы тобой займёмся. Раньше никак не получится, заказов слишком много. Экспедитор я.
— Правда? — наивно спросила Марина, перестав плакать.
— Да уж не кривда, — Марк Михайлович улыбнулся, — повезло тебе, Варенька, что на меня нарвалась. Только давай условимся — я тебе помогу безвозмездно. Обещаю. И с документами, и с отчимом твоим разберёмся. Если пристаёт, припугнём статьёй, не поможет — поговорю как мужик с мужиком. Только ты, Варя, без глупостей всяких, пожалуйста. А то взбредёт тебе там в голову, что должна мне будешь чего-то. Ты это сразу брось.
— Да я… и не хотела, — радовалась Марина, — только мне не верится, что ещё есть люди, которые другим помогают. Вы случайно не священник?
— Хе! А что, священники помогают людям?
— Наверно… — не поняла юмора Марина.
— Так вот, я не наверно, а точно тебе помогу.
— Спасибо вам большое… — что ещё добавить, Марина не знала.
Водила больше ни о чём особо не расспрашивал. Марина согрелась и уснула, так как очень устала, и водиле пришлось её чуть ли не на руках заносить к себе в квартиру. Женой Марка Михайловича оказалась молодая подтянутая белобрысая девица по имени Юля. Когда муж вкратце изложил суть проблемы, она совсем не возражала и постелила Марине в гостиной. Немного выспавшись в машине, Марина развесила одежду на стуле, а сама ещё долго ворочалась на новом месте, так и не приведя мысли в порядок.
Относительным утром, в час дня, а была уже пятница, Марину растолкала Юля и сказала:
— Марк поручил мне заботу о тебе. Он обещал, что как только появится время, займётся твоими делами. А пока с тобой буду заниматься я.
— Чем? — не въехала спросонья Марина.
— Спортом. Я кандидат в мастера по волейболу, а ещё играю в большой теннис и катаюсь на лыжах.
— А тебе сколько лет?
— Двадцать шесть. А что?
— Так я тебя старше.
— Да?! — для Юли это было открытием, — а я думала, тебе лет двадцать… Ну, это не важно, ты перенесла стресс, и самый лучший выход — физические нагрузки. Давай, вставай, принимай душ, и пойдём на улицу.
— А
— И в шахматы тоже сыграем. Мой отец — чемпион Москвы, и я сперва выучилась шахматам, а потом таблице умножения.
— Ну ладно, пойдём на улицу… — нехотя согласилась Марина.
Юля выдала ей спортивный костюм и начала свою экзекуцию. Она заставила без всякой разминки совершить забег на два километра по асфальтовой дорожке вокруг сквера, причём бежала рядом и постоянно подгоняла Марину:
— Давай, давай! Дыши равномерно, не сбивай дыхалку! Вот сколько гадости из тебя выйдет! Ну, Варвара, хорошо!
— Я не могу! Хватит! — останавливалась Марина через каждые сто метров, и получала в ответ:
— Нет слова «не могу», есть ослабленный и напичканный всякой дрянью организм, которому нужна очистка.
Когда бег закончился, Марина села прямо на траву и взмолилась:
— Может, для начала хватит?
— Нет, подруга, — улыбающаяся девица подняла Марину на ноги и обнимая, повела за собой, — теперь в тренажёрный зал, моя милая. Он тут недалеко.
У Юли был абонемент, а за Марину пришлось заплатить тридцать рублей. Глядя, как Юля насилует себя на различных силовых агрегатах, Марина думала о своём. И когда Юля подошла и уложила её на тренажёр, дав в руки штангу, Марина спросила:
— Я хочу кое-куда съездить. Дашь мне в долг на метро?
— Марк приказал мне никуда тебя не пускать, — ответила Юля, — ну, давай, поднимай.
— Почему это? — Марина изо всех сил старалась, но так и не оторвала штангу от стойки.
— Потому. Смотри, какая ты слабая. Ещё случится чего, не дай Бог, с тобой. Когда я брала за тебя ответственность, я пообещала, что за неделю поставлю тебя на ноги. А если ты будешь шляться где не попадя, вся твоя физподготовка полетит коту под хвост.
— Я устала, — Марина выбралась из-под штанги, — и хочу есть. Пойдём домой.
— Ладно, пойдём, — Юля вернула штангу на подставку одной рукой.
На улице Марина подошла к прохожему стрельнуть сигарету, и тут Юля взбеленилась так, что Марине стало смешно. Выслушав длинную лекцию о вреде табака, алкоголя, кофе, несоблюдения режима дня и гуляния без шапки зимой, Марина произнесла:
— Я не буду с тобой спорить о вреде удовольствий, но, по-твоему получается, что жить вообще вредно.
— Правильно, жизнь — это величайшее зло, наполненное муками и страданиями.
«Ну и каша у тебя в голове!» — подумала Марина и промолчала. Ей сейчас было не до философии, поскольку дожидаться доброго Марка Михайловича с его заботой было ну никак нельзя. Вообще, она до сих пор не верила, что этот водила будет помогать ей бескорыстно. Зачем-то она ему нужна, и совсем не зря он приставил к ней жену-мучительницу.
Юля накормила её совершенно не съедобным сочетанием: мюслями, печёными яблоками, банановым йогуртом и тыквенным соком. Марина не стала больше спорить и окончательно решила при первой же возможности убежать от добрых людей: на такой еде и при таких нагрузках её через три дня можно будет закапывать.