Циркач срывается с каната
Шрифт:
Ионов колебался. Шульга говорил дело, но факты-то были на лицо. Не было доказательств — только слова киллера. Ионов решил нанести ещё один удар, не пожимая протянутую руку:
— Дело хреново, Владимир Степанович. У меня есть запись разговора: Кислицын приглашает меня на встречу в кафе. Он и на вас показывает.
— Андрей? — оценил шутку Шульга, — бросьте вы! Не верю, что ему заплатили, хоть убейте! Я у него на передаче был, и после этого приказал ему нанять мазилку, чтобы замочить тебя? Херня выходит, Виталий.
Они
— Слышал? — захотел втащить Хана в беседу Шульга, — начальник мокруху шьёт!
— Я бы на твоём месте словечками не бросался! — резко сменил милость на гнев Ионов.
— Ну, как мне ему доказать, что не хотел я его убивать? — развёл руками Шульга, не понимая абсурдность фразы.
— Вот этим тебе и нужно заняться, — поддакнул Ионов.
— Слышал? — вновь обратился Шульга к молчавшему Хану.
— Не глухой, — процедил Хан сквозь зубы, — Вов, не психуй. Лучше подумай, кто тебя убрать хочет. Может, Бадаев?
Губернатор одной из областей тоже метил в президенты. Конечно, зачем ему лишний конкурент?
— Бадаев… Это серьёзно… А может…
И тут затилиликал Ханов телефон. Хан быстро отошёл в сторону.
— Это я, — раздался голос Эльдара, — всё отлично. Марина со мной.
— Салют.
Хан вернулся к притихшим оппонентам. Стараясь сдерживать ярость, он процедил:
— Слышь, Ионов… Ты что это там насочинял? — и потом Хан обратился к Шульге: — Вов, будь спок. Человек, который дал на тебя показания, никогда не стрелял в него.
И Хан вновь показал на Ионова. Тот переваривал, а Шульга быстренько уцепился за слова Хана:
— Вот как. Значит, ему туфтового стрелка подсунули, и оплатили показуху. Только не подстраховались что-то, да? Сдаётся мне, Хан, что всё это он сам и придумал. Воспользовался тем, что кто-то в него пальнул, а на радостях, что выжил, решил меня потопить? Ишь, какой прыткий…
— Повтори, что ты там сказал, — как-то по-хулигански обратился к Хану Ионов.
— Штука в том, — Хан на этот раз отвёл Ионова в сторону, — что ты, мягко выражаясь, забыл о приличиях. Сам знаешь, зачем в тебя стреляли, ведь так? Я в курсе, в курсе…
Ионов жестами попросил Хана говорить потише. Тот согласился и почти шёпотом продолжил:
— Ты сам оплатил это покушение, так? Ради того, чтобы кого-то в этом обвинить. Теперь ты голословно наезжаешь на Вована, хотя он совсем не причём.
— Но у меня есть стрелок. С оружием! — возразил Ионов.
— У тебя нет стрелка. Тот, кто выдаёт себя за стрелка, какая-то подсадная фигура. Он никогда, слышишь, НИКОГДА в тебя не стрелял. Вот сукой буду, слово Хана даю! А моё слово десять твоих стоит.
— Но в меня стреляли! — не унимался Ионов, — в меня! Не в охранника, а в меня!
— Да,
— Мало того! В «Арабелле» было второе покушение на меня. Мне удалось уйти, и это покушение организовал Кислицын. Поскольку только он знал о том, что я там буду. А значит, это братки Шульги в меня палили. Я уверен, что журналист работает на Шульгу, тем более, устраивает ему избираловку на ТВ.
— Да, но Шульга здесь не причём. Кто-то другой мог это сделать, подслушав ваш с журналистом базар.
— Но факты говорят об обратном. Журналист…
И тут Хан хлопнул себя по лбу. Ну, конечно! Журналист! Вот кого хотел убрать Ионов, устраивая инсценировку! Какой-нибудь крутой «кремлин», как выражается Шульга, из борделя «Гефест» выдал хозяину заказ смять «Оппонента». И не так, чтобы вызвать народный гнев — убийство известных личностей слишком непопулярная и крайняя мера. А мирно, по-другому, и Ионов отлично всё разыграл. С «Арабеллой» ясно — это его, Хановы, текстильщики устроили мочилово, а ментам скинули дезу, будто братки Шамана забили братков Сыча. Загадка в другом — почему Марина промахнулась, и что за хрен с бугра давал показания на Кислицына и Шульгу.
— Побазарь с Вованом, — Хан вновь достал мобильник, и когда Ионов отошёл, набрал номер Эльдара: — Салют, я опять.
Эльдар уже усаживал Марину в свою «Ауди», где на заднем сидении зализывали раны униженные Шефом текстильщики. Эльдар спешил и поэтому оставил и Шефа, и Альбину при своих разборках.
— Да, я слушаю, — ответил Худзинский, по привычке сам усевшись за руль.
— Спроси Марину, почему она пальнула в Ионова. Очень надо.
— Свидетелей две штуки, — ответил Эльдар.
— Выкинь их! — нервно бросил Хан.
— Выметайтесь, оба! — приказал Эльдар текстильщикам, и, дождавшись исполнения приказа, потихоньку дал газу и прикрыл трубку ладонью: — Марина, первое и самое главное. Зачем стреляла в Ионова?
— Это случайность, — сказала Марина, понимая, что теперь терять ей уже нечего, — запищал пейджер, рука дёрнулась, и пуля прошла мимо охранника. Случайность это.
— Слышишь? Она говорит, что рука дрогнула.
— Так. — Хан почувствовал резкий укол, нанесённый его самолюбию, — почему дрогнула?
— Пейджер запищал.
— Отключать надо было… — Хану сразу же сильно полегчало, — Салют. Хотя стоп. Ты что там собрался с ней делать?
— Я еду к вам. Ионов блефует, и я должен ему это доказать, чтобы он вернул Егора.
— Погоди, погоди. Ты что, собрался сдать её?
— Да нет, ты что? Она расскажет, как всё было, и мы всё выясним. Просто произошла неточность.
— Слушай, мы и без неё договоримся. Сейчас я попрошу привезти фальшивого стрелка, и на этом базару конец.
— Я должен подстраховаться. У него Егор.