Цирковой поезд
Шрифт:
– Это еще что?
– Я нашла его здесь. – Лена указала на мальчика. Хорас перевел взгляд с парня на паспорт и сощурил глаза. Он выхватил его из рук Джуси и принялся быстро листать.
– Где она? Где моя дочь? – Тео пробивался сквозь толпу. – Лена! Ты в порядке?
Она кивнула:
– Я пришла за чем-нибудь сладким, но нашла мальчика, лежащего здесь совсем одного. Я хотела помочь, – добавила она тут же, чтобы Йохан не обвинил ее в пособничестве вору. – Но упала.
Лена указала на свою правую ногу.
– Нужно срочно к врачу. – Тео одел Лену в свою куртку.
– Подожди, –
– Джуси, – позвал Тео. – Отнеси его в санитарный вагон. Доктор Уилсон…
– И речи об этом нет. – Хорас закурил и бросил паспорт на пол. – Мы не помогаем людям с таким прошлым. Выбросите его немедленно.
Он вышел из склада, выдыхая облачками пара на морозном воздухе.
Циркачи смотрели друг на друга. Никто не хотел говорить, что было у всех на уме. Лена сокрушенно прошептала дрожащими губами:
– Почему мы ему не поможем?
Тео поглядел вслед уходящему директору, затем ободряюще похлопал Лену по плечу:
– Не волнуйся, я займусь этим. Джуси? – Он кивнул в сторону паренька, который тут же подобрал мальчишку и потащил.
Парой часов позже Лена проснулась уже в санитарном вагоне. Она зевнула, вдруг вспоминая о мальчике, и резко села, затем одернула штору и увидела его на соседней кровати.
– О, ты проснулась. – Доктор Уилсон вернулся, застегивая свой белый халат. Найденный ею мальчик все еще не приходил в себя. Он лежал в той же одежде, в которой его нашли.
– С ним все в порядке?
– Я как раз хотел осмотреть его. А ты как себя чувствуешь?
Лена стянула одеяло, закрывающее ее ноги. Доктор Уилсон прочистил, забинтовал и бандажом зафиксировал лодыжку.
– У тебя слабое растяжение. Ничего страшного, через пару недель будешь как новенькая.
– А с ним что? – спросила Лена, больше боясь за его здоровье, чем за свое.
– Скоро узнаем. – Доктор Уилсон задвинул штору, чтобы протереть мальчика губкой с антисептиками. Когда Лену в конце концов пустили к нему, мальчик открыл глаза. Но заметив, что он с недоумением оглядывается вокруг, Лена поспешила задвинуть штору обратно и начала глазеть на него в маленькую щелку. Она хотела как следует рассмотреть его.
Несколько недель ранее циркачи получили сообщения о погромах в некоторых городах континента.
– Магазины, синагоги, школы и предприятия, которыми заправляют евреи, – везде выбиты окна, – рассказывал Тео Лене, когда та уже лежала в постели, готовая ко сну. В газетах это назвали Хрустальная ночь.
– А что это значит?
Лена представила, как улицы Австрии, Германии и Чехословакии устилают стеклянные осколки ярко-синего, зеленого и желтого цветов. Должно быть, это выглядело красиво. Но когда она рассмотрела лежащего на соседней койке мальчика с ушибами и царапинами, с темными кругами под глазами, ей вдруг стало стыдно.
Тео постучал в дверь и с улыбкой облегчения взглянул на проснувшуюся Лену. Он подошел к ее кровати, и дочь заверила его, что чувствует себя лучше. Лена взяла папу за руку, и они стали ждать, когда доктор
У мальчика на соседней кровати были синие глаза и соломенные волосы. Когда он подавался вперед, то волосы беспорядочно падали на глаза. Его лицо было белым как мел, а щеки впалыми, судя по всему, от отсутствия нормальной еды в течение долгого времени.
– Гипотермия, запущенный бронхит и сломанное ребро. Возможно обморожение. – Лена окинула взглядом длинный список лекарств, которые держал доктор Уилсон. – Но с ним все будет хорошо. По крайнем мере, если мы сумеем его здесь подержать.
– Я прослежу, чтобы он тут остался, – кивнул Тео.
Доктор отошел в сторону, и отец Лены попытался подсесть к мальчику, но тот отшатнулся и вытаращил на него глаза. Тео поднял руки, будто сдаваясь.
– Я не причиню тебе вреда. – Тео выдержал небольшую паузу и продолжил: – Ты говоришь по-английски?
Мальчик коротко кивнул, а его глаза метались между Тео, Леной и доктором Уилсоном.
– Меня зовут Тео, а это доктор Уилсон. Он будет присматривать за тобой. А это моя дочь Лена.
Мальчик окинул взглядом доктора, а затем с интересом принялся рассматривать Лену. Она взглянул на отца, а тот кивнул. Лена нервно сглотнула и кивнула в ответ.
– А как тебя зовут?
– Александр, – ответил мальчик с сильным французским акцентом. Лена открыла от удивления рот, потому что ожидала услышать немецкую речь.
– А я Лена.
– Александр, ты знаешь, где твои родители? – спросил Тео.
Мальчик опустил глаза и принялся перебирать в пальцах уголок одеяла.
– Ушли, – прошептал он.
Повисла гнетущая тишина. Лена не могла понять, что имелось ли в виду под словом «ушли» – что они мертвы или что они пропали, но спрашивать не рискнула. Она опустила взгляд на одеяло, ожидая, что папа что-нибудь скажет.
– Что ж, Александр, – начал Тео, – мы о тебе позаботимся, пока не поймем, что с тобой делать. Пока что не бойся, здесь ты в полной безопасности. – Тео потянулся к полке, на которой стопками лежали бинты, взял один, размотал и принялся вертеть в руках. Лена заметила, что Александр не отрывал взгляда от ее отца. – А еще нам будет весело! – Тео щелкнул пальцами, и промелькнула белая вспышка. Когда она рассеялась, бинт пропал, а вместо него на руке Тео красовался снежно-белый голубь с блестящими глазками. Лена с гордостью за папу глянула на мальчика, но тот явно не был впечатлен.
– И тебе не интересно, как он это сделал? – спросила она.
– А я знаю.
Доктор Уилсон рассмеялся:
– Абсурд! Это же магия. Никто не знает, как это работает.
Но Александр не засмеялся. Он принялся с интересом осматривать шкафчики с лекарствами. Тео опустился на кровать:
– И как, ты думаешь, я сделал это?
Александр сморщился от боли и сел в более удобную позу:
– Птица была у вас в рукаве.
Лена давно знала этот секрет. Появление птицы было базовым трюком, описанным в каждой книге. Голубь действительно находился в специальном отсеке в рукаве у фокусника. Когда отсек открывался, голубь вылетал наружу. Хотя трюк и был базовым, понять его устройство, увидев один раз, было почти невозможно.