Цитадель Гипонерос

Бордаж Пьер

— Нет ли тут противоречия?

— Отшельники — воители души, а воины — отшельники поля битвы. Обрати теперь внимание на правую часть небесного свода: ты обязательно

увидишь созвездие Йелли и Жека в форме раскрытого глаза, символа ясновидения и отваги. Вон там, в форме летающего валуна, созвездие Шари и Оники, аллегория посвящения и преданности. Ярко сияющая одинокая звезда — это Тау Фраим, их сын, неизменный и бдительный хранитель индисских анналов. Наконец, и это самое дорогое моему сердцу созвездие, ящерица в центре, слегка красноватая — красным цветом жертвы, — и семь солнц там, где ее голова. Волосы Афикит, простертые на теле Тиксу. Душа Афикит в душе Тиксу. Они сияют вместе вечно. А еще можно также увидеть на месте того, что когда-то было черной дырой, звездную пыль: это скаиты, бывшие посланцы пустоты. Их желание участвовать в творении оказалось сильнее воли Несотворенного.

— Я ничего этого не вижу, — вздохнул Мессаудин.

Старик

рассмеялся:

— Научись видеть сердцем! Ты мне напоминаешь о тех днях, когда я звался Лотером Пакуллаем, досточтимым сотрудником Института прикладных наук Неоропа.

— Для чего же они рисковали? — спросил сиракузянин. — Люди все так же свирепо рвут друг друга на части, как и всегда…

— Свирепость — это часть жизни. Застал бы ты дни Великого Холода, дни Великой Пустоты, ты бы этого не сказал!

— Великий Холод? Великая Пустота? Я думал, это легенда, которую рассказывают детям, чтобы их приструнить…

— Вот чернота в небе — это блуф. Он караулит наши промахи, как неутомимый хищник. Не рискни эта дюжина, у людей даже права рвать друг друга не было бы, и мы бы не сидели спокойно и не спорили бы под звездным сводом. Кстати, хватит разговоров. Пришло тебе время получить истинную антру…

КОНЕЦ