Цитадель один
Шрифт:
На место сбора я пришел последним, и меня уже ждали. Что было довольно неприятным, ждали с оружием.
— Я это, я, — пробурчал я усаживаясь на траву. — Давайте, хоть поздороваемся. Представляете, за целый год — ни единого рукопожатия.
Макс хмыкнул, но подошел первым. Я протянул ему руку, но он игнорировал ее и стиснул меня в объятиях. Я ответил ему тем же.
— Ну и ну! — удивился он, — Ты стал намного сильнее!
Я кивнул головой.
— Целый год каждый день на тренажерах занимался. Это — обязательно для всех в Цитаделях. Да, Сергей, у меня дома лежит послание тебе от Кати. Я не решился взять его с собой, но вечером я оставлю его в сквере, между урной и скамейкой.
Сергей
— Разговор будет долгий, — предупредил я, — и лучше не перебивайте. Вам, конечно придется хуже, чем мне. Я получал информацию порциями, а на ваши головы выльется все. Готовьтесь.
Я рассказывал больше часа, не забыв ничего — ни разговоров с Безымянным, ни особенностей жизни жуков, ни Рюсэя Симоду. Ребята слушали молча и так же молчали, когда я закончил. Молчание нарушил Макс, как самый практичный:
— Что ты будешь делать?
— Вернусь в Цитадель. Мне нужно еще года два или три обучаться. Дальше — не знаю. Лучше всего мне было бы просто вернуться домой и вновь уйти в партизаны, но этот вариант мало возможен. Я надеюсь, что руководство движения поможет мне. И еще — там Симода. Не знаю, что бывает с теми, кто убивает в Цитадели, но по нему плакать не будут.
— Это понятно. Но что ты будешь делать сейчас? На руках у тебя информационная бомба, которая может разнести весь мировой порядок.
Я вздохнул.
— Во-первых, у меня нет времени, чтобы как-то зафиксировать свои сведения: мне дали только три дня, включая сегодняшний. Послезавтра вечером мне нужно быть на базе СП. А во-вторых, кто мне поверит? Ты мне веришь?
— Да, — ответил Макс.
— Это потому, что ты меня знаешь. И все-таки даже ты захватил оружие с собой. А все, кто не воевал со мной вместе?
— Мы сами обработаем это все и разместим в Интернете, — предложил Даниил.
Я улыбнулся.
— Как раз, в духе Безымянного. Я не сомневаюсь, что он выложил это все и в гораздо более полном виде. Что мы этим изменим? Получим новую заметку о дружелюбных жуках между историей о новом появлении Лох-Несского чудовища и снежным человеком в Гималаях? Единственный способ — записать это все и в письменном виде распространить среди знакомых.
— Но что теперь нам делать? Продолжать воевать?
Я перевел взгляд на сидящего молча Сережу.
— Сергей, ты продолжишь свою войну?
— Да! — с вызовом ответил он.
— Вот тебе и ответ. Я тоже продолжу свою войну. Я буду сражаться против этих дружелюбных приветливых людей, стремящих облагодетельствовать все человечество против его воли. Они командуют нами — ради нашего же блага. И я верю, что, в конечном итоге, все люди будут жить лучше. Но с людьми нельзя так обращаться! Пусть я и глупее Безымянного, это еще не причина, чтобы игнорировать мое мнение. С чего они взяли, что поступают правильно? Они всего-навсего — горстка единомышленников, захватившая власть над миром. Для них не существует оппозиции, потому что они монополизировали истину. Они — такие же фанатики, как и инквизиторы пятьсот лет назад. Безымянный искренне считает, что любой самостоятельно думающий человек непременно придет к ним. Но он не желает слушать моих доводов, сразу же отвергая их. Он — рационалист, и, с этой точки зрения, совершенно прав. Но люди — не машины. Кроме рассудка у нас есть еще совесть, собственное достоинство, гордость и обычаи предков. Библейский Исав продал первородство за миску похлебки. А хотим ли мы ради лишней миски отказаться от гордости и чести? Пойти в уютное стойло, признав их высшими существами, имеющими право делать с нами все, что им заблагорассудится?
Сережа вскочил на ноги.
— Я сначала не доверял тебе, думал, что ты уже предал нас. Теперь я вижу, что
Макс согласно закивал головой.
— Вечером и утром по окраинам ходят патрули СП. У меня уже давно руки чешутся шлепнуть парочку. Мы успеем подготовиться.
Я судорожно сглотнул.
— Я не смогу.
— Почему?
— Мне гарантировали безопасность. Руководство СП района предупредили, что меня нельзя трогать, даже если я начну их убивать. Свои кресла им дороже, чем жизни подчиненных, поэтому… Ну не могу я стрелять в тех, кто не отвечает! Может, Безымянный так распорядился специально, чтобы я не смог сражаться. Иначе, зачем же надо было говорить это при мне? Достаточно было просто передать приказ по официальным каналам.
Макс вздохнул.
— Конечно, в таких условиях я бы тоже драться не смог. Но неужели твой Безымянный может так планировать события?
— Да. Он никогда ничего не говорит и не делает просто так.
— Но как тогда с ними воевать?
— Надо быть хитрее их, надо быть умнее их, надо быть непредсказуемыми. Вот почему я хочу вернуться в Цитадель. Не потому, что я присоединяюсь к ним, а потому, что хочу получить новое оружие против них.
— Это все очень интересно и нужно, — протянул Леха. — А как ты там живешь? Чем занимаешься в свободное время? И, вообще, какая там жизнь?
Я улыбнулся.
— Ты слышал определение «от каждого — по способностям, каждому — по потребностям»?
— Ну… — задумался он.
Ему на выручку пришел Макс.
— Это формула коммунизма.
— Вот-вот, именно так мы и живем. Я не говорю о еде и медицинском обслуживании, которому и былые президенты могли бы позавидовать. Вот, месяца два назад, я вдруг почувствовал, что мне необходимо срочно почитать Рекса Стаута. Не откладывая дело, я тут же пошел в Магазин. Магазин он только называется магазином — это центр заказов, и деньги там ни к чему. Я попросил пару книжек, не слишком толстых — и мне привезли их через день. Я просто сходило туда, когда мне сообщили, что заказ выполнен, и взял их. Так и со всем остальным. Что бы мне ни понравилось, это тут же будет найдено, привезено и отдано мне.
— Здорово… Нам бы так… — сказал Леха.
— Нет. У каждого из них есть дело, которым они занимаются, которое отнимает у них все силы. Нам сначала надо сделать так, чтобы такое дело было у каждого из шести с половиной миллиардов людей, а уж потом обеспечивать их всем, что им захочется.
— Понимаю… И все таки, хотелось бы, чтобы у нас было лучше.
— Будет. А, иначе, зачем мы тогда сражаемся?
Наша встреча закончилась простой болтовней. Я узнал все новости и слухи, накопившиеся за год. Так что, просидели мы до вечера, пока не разошлись по одному. Два следующих дня я просто гулял по городу. Но, когда я уже начал задумываться о возвращении в Цитадель, ко мне подошел Сережа. Подошел на людной улице. От такого нарушения конспирации я буквально потерял дар речи, а он сказал, как ни в чем ни бывало:
— Нет времени. С тобой срочно хочет увидеться человек сверху.
Слово «сверху» он так выделил голосом, что легко можно было понять: речь идет о руководстве движения. Выругавшись про себя, я пошел с ним к оврагу. Не думаю, что кто-то обратил внимания на нас, но обычно подпольщики на мелочах и проваливаются.
Сразу за оврагом, в компании Даниила, сидел человек в потертом джинсовом костюме, перчатках и шапочке, натянутой на лицо, несмотря на жаркую погоду.
— Здравствуйте, Артем, — обратился он ко мне. — Зовите меня «Темный». Это — моя старая кличка, под ней меня знали давно, когда только еще разрабатывались планы по захвату Земли, а я был одним из них.