Цитадель
Шрифт:
Удрученный Ло бережно положил Тамаа на кровать, разул и укрыл легким одеялом. На мгновение замялся, раздумывая, но все же наклонился и провел большим пальцем по ее руке.
– Не уходи, - жалобно произнесла Тамара, сжала пальцами покрывало и растерянно, с затравленным взглядом смотрела на него, как и тогда, когда, не задумываясь, вопреки всему выбрала его. У Ло к горлу подступил ком.
– Я буду рядом. Но мне надо идти. Это безотлагательно.
– Обними меня, – едва слышно, робко попросила
Он подошел к ложу вплотную, и Тамаа, приподнявшись, прислонила голову к животу. Мужская горячая рука осторожно коснулась ее волос и неловко прошлась по ним.
– Все хорошо. Ты не одна.
После таких слов Томка разрыдалась. Она принялась вытирать слезы, но они продолжали литься по щекам.
– Хочешь вернуться в Туаз? – глухо спросил он, смотря в стену.
– Вот уж нет! Ты в ответе за меня! – пропищала Тамара и крепче прижалась к нему.
– Тогда не плачь, – Долон вздохнул, еще раз осторожно провел по волосам, а потом похлопал по плечу. – Я должен идти.
– А когда вернешься? – с трудом выдавила Томка. Она впервые просила мужчину навестить ее и смотрела преданными, влюбленными глазами. Красавица из прошлой земной жизни поучала, что не следует так делать, ведь покоренная женщина не интересна, но другая часть – Тамаа, не смогла промолчать. Не спросив, она бы не заснула, ожидая его возвращения. Да и стоило ли юлить, если он знает, что от него зависит ее жизнь?
– Не скоро. Дня через два, - заметив ее недоумение, пояснил: - Служба.
Глаза Тамаа снова заполнились влагой.
– Жди, - Ло мягко, но решительно отстранился и вылетел из кельи. Вернулся с глиняной плошкой в руках.
– Выпей.
Томка безропотно подчинилась и в два глотка опустошила ее до дна. Напиток был приятным, даже сладковатым.
– А теперь спи.
Лежа на боку, она наблюдала, как Долон оправляет одежду. Моргнула, еще раз… и уснула.
***
Тамара давно очнулась, но лежала с закрытыми глазами и с интересом вслушивалась в разговор Пены и Иваи.
– … шансов нет. С каждым отмером… - сказано тихим шепотом, - хуже. Яд… Цитадель лихорадит. Бо…са на все пойдет. Поначалу я не находила места, но Ло, несмотря на то, что сосредоточен и утомлен, спокоен как всегда.
– Почему он всегда знает больше всех? – посетовала Ива.
– Не знаю. Спрашивала, молчит.
– Ты пробовала?
– Нет! И не буду! Весьма любопытно, но он оскорбится.
– Тревожно. Знать бы, во что произошедшее выльется. Думаешь, преемник согласится?
– Не знаю. Бокаса точно нет! – это был голос Пены.
– А как она сможет называться Отцом?
– Ее и матерью-то не назовешь, если только мачехой! Но тщ-щщ, припомнит потом.
– Стоит ли молчать, если все равно узнает? После
– Ненадолго. Тебе лишь бы позлословить. Маленькая, а ехидная!
– До ненормальной птички мне еще далеко!
– Не такая уж она и ненормальная, – заступилась сестра.
– Не знаю, не знаю, зато несчастья точно приносит! Посуди сама: непроглядный явился в Туаз, а там была она. Потом покушение в затхлой деревне, где людей по пальцам пересчитать. Потом шторм на море, хорошо, что паруса не сорвало, а напоследок, не успели высадиться на берег, снова покушение!
– Скажешь тоже! Ты же выжила, несмотря на опасный жар. Между прочим, это она помогла, смазав рану странным куском жира и снадобьями.
– Уверена, что это ее заслуга? Её зелья ни при чём. Они бесполезны! Это твоя забота и…
Тамара не сдержалась:
– Если бесполезны, в следующий раз испытаю на тебе слабительное из своих запасов. Оно еще осталось.
– О, очнулась и подслушивает! Другого от тебя и не ожидала! Можешь поить, чем хочешь, отскребать тебе придется.
– Может и мне, но обгадившуюся будут помнить именно тебя!
– И кто из нас двоих ехидная?! – возмутилась Ивая.
– Очнулась? – к Томе приблизилась Пена.
– Отравленные стрелы?
– Да.
– А Ло?
– В порядке, слава Богам.
– А остальные?
– Виколот, Млоас тоже, и Чиа, даже твое худющее чудовище. Рада?
Томка улыбнулась.
– Не поверишь, рада, что и малышка Ива в здравии.
– Какая я тебе малышка?! – над Томкой склонилась массивная фигура Иваи.
– Ну, так и у меня перья из зада не торчат, чтобы птичкой зваться.
Ивая гневно фыркнула:
– Я лучше пойду! – и ушла, напоследок чуть громче, чем положено хлопнула дверью.
– Нравится ее дразнить? – догадалась сестра.
– Считай это воспитанием. Нрав у нее не медовый.
– На замечание Пена улыбнулась.
– Как себя чувствуешь?
– У меня появились седые волосы.
– Лишь бы не морщины.
– Так что там про мать вашу? – без смущения напомнила Тома, даже не пытаясь скрыть, что слушала их разговор.
– Грех так говорить при живом Отце!
– Пусть здравствует. Пламенно жажду, чтобы произошло чудо, и с ним все было хорошо, потому что Бокасе я как кость в горле.
– Чего?
– Видела, как кошки хрипят и отрыгивают, когда подавятся шерстью или костью? Вот так и она шипит на меня.
– Ты ей мешаешь. Если бы она могла предугадать, что все получится так, как произошло, ни за что бы не отправила Ло в Туаз, – заметив, как Томка на нее внимательно смотрит, прояснила: - У нее есть воспитанница, которую она опекает...