Цитра без струн

Ли Юн Ха

Две недели Лин Юнь работала над заданием и наконец обратилась к надзирательнице с просьбой:

– Я бы хотела поговорить с террористами.

– Если вы напишете список вопросов, - ответила та, - военные следователи добудут для вас необходимые ответы.

– Лично...
– попросила Лин Юнь.

– Это неразумно по целому ряду причин, о которых вы, разумеется, уже могли поразмыслить.

– Одним музыкантом больше или меньше... Уверена, это не имеет значения для игры генерала, - сказала Лин Юнь, стараясь убрать даже малейший след иронии из своего голоса. Но вряд ли сумела ввести в заблуждение надзирательницу.

Суровая

женщина твердо посмотрела ей в глаза и не сумела сдержать гнева:

– Знаешь ли ты, почему мы затребовали тебя, музыкант Сяо? Хотя вполне могли попросить персональную труппу императрицы выполнить распоряжение генерала.

– Было бы любопытно...

– Потому что большинство музыкантов твоего уровня мастерства имеют в мозгах, скажем так, философскую загогулину!

Лин Юнь могла выдумать гораздо большее количество менее лестных высказываний.

– Я уже слышала подобные отзывы, - неопределенно ответила она.

Надзирательница фыркнула:

– Конечно, слышала. Нам нужна именно ты, потому что у тебя репутация практичного человека. Или ты думала, что подобное проходит незамеченным? Исследования психологии императорских музыкантов не столь никчемны, как считают некоторые.

– Тогда верите ли вы, что у меня есть практичный и веский повод для личной встречи с убийцами, - спросила Лин Юнь.
– Назовите это частью игры, и, уверена, вы не слишком отступите от истины. Одно дело - изучать ваши пояснения по ходу игры, но я хочу знать, что террористы представляют собой как люди. Я не следователь, но мне надо слышать скрытые тембры человеческого голоса. Возможно, я услышу что-нибудь полезное.

– Мы это обсудим, - сказала надзирательница.

– Спасибо, - ответила Лин Юнь, уверенная в успехе.

Когда Лин Юнь впервые настраивала планер на элементы своей музыки, она так волновалась, что ее дрожащие пальцы слишком сильно дернули колок, и струна порвалась.

Наставник сверху вниз посмотрел на Лин Юнь спокойно и хладнокровно:

– Возможно, флейта...
– предложил он.

Многие музыканты подразделения «Феникса» предпочитали бамбуковые флейты: их звучание ассоциировалось с пением птиц, а следовательно, с небесными высями.

Лин Юнь пришла подготовленной, у нее был запасной набор струн.

– Я попробую еще раз, - сказала она.

Вместо того чтобы отрешиться от присутствия пилота и механиков, она подняла голову и внимательно посмотрела на них. Девушка-пилот - едва ли старше самой Лин Юнь - встретила пристальный взгляд музыкантши с вызывающей улыбкой. Механики напустили на себя вид вежливой учтивости, они и раньше проходили через подобное.

Очень осторожно, стараясь не тратить чужого времени понапрасну, но также памятуя о необходимой аккуратности, Лин Юнь заменила испорченную струну. Новая обещала слишком темпераментный звук, и девушка должна была играть так, чтобы уравновесить ее звучание с остальными струнами.

Удовлетворенная настройкой цитры, она несколько раз глубоко вздохнула и начала священную традиционную пьесу-молитву «Журавль летит домой». Вначале простое задание пробежать пальцами по мелодии пьесы захватило ее.

Затем Лин Юнь осознала, что планер отвечает ей. Это было небольшое израненное создание, в деревянном теле видны пробоины, оставшиеся с прошлых боев, и он тихонько гудел и рокотал, стоило

ей коснуться струн, соответствующих дереву и огню. Памятуя совет наставника не пренебрегать и струнами остальных элементов, она нежными созвучиями убедительно напоминала планеру, что ему придется предстать пред водой, сражаться с металлом и вернуться на землю.

Лишь закончив играть, она почувствовала, что ее пальцы кровоточат, даже несмотря на уплотнившуюся от многолетних музыкальных упражнений кожу. Такого не было уже давно. Она обтерла кровь о край жакета. «Вода питает дерево», - подумала она.

Механики, обладающие своими музыкальными навыками, обследовали планер вдоль и поперек. Они о чем-то посовещались с наставником Лин Юнь, используя непонятную девушке терминологию. Тот повернулся к своей ученице и, улыбнувшись, кивнул.

– Вы же не летали на нем, - в замешательстве сказала Лин Юнь.
– Как вы узнали, что я настроила его должным образом?

Катапульта для запуска находилась на другом конце летного поля.

– Услышал, - просто ответил он.
– Прежде чем полететь физически, он должен духовно оторваться от земли. И ты добилась этого.

В ту ночь ей снились планеры, запускаемые катапультой в небеса - в момент отрыва они обращались птицами: цаплями и журавлями, воробьями и соколами, гусями и ласточками... Но ни одного красно-золотого феникса!..

Пятеро пилотов - как-то незаметно для себя Лин Юнь начала думать о них как о пилотах драконов, а не об убийцах, и надеялась, что эта перемена останется в тайне от командования «Феникса», - были облачены в одинаковую одежду, совершенно им не подходящую. Темноволосая У Вэнь Чжи равнодушно скрестила руки на груди. Ко, мальчик с косой, улыбался. Спокойный и бесстрастный Мескеталиот положил руки за спину; на виске пугающе белели шрамы. Перетта скромно потупила синие глаза, однако смиренно-послушное поведение не могло ввести в заблуждение Лин Юнь. Самый высокий юноша, Ли Чэн Го, стоял дальше всех и не пытался скрыть гневного взгляда.

– Я...

– Еще один следователь, - сказала Вэнь Чжи. Голос девочки был высоким и ясным, ее стремительная речь напоминала звон пересыпаемых камешков.

– И да, и нет, - ответила Лин Юнь.
– У меня есть вопросы, но я не солдат, вы же видите, я не в форме.
– На ней было представительное серое платье и жакет, в этой одежде она пришла бы на важные переговоры.

Вэнь Чжи схватила Лин Юнь за запястье и повернула. Музыкантша едва сдержала крик.

– Все в порядке!
– быстро сказала она, зная, что стражники следят за встречей.

Девочка рассмотрела руку Лин Юнь, обратила особое внимание на плотную мозолистую кожу пальцев.

– Ты механик.

– Тоже и да, и нет, - ответила Лин Юнь.
– Я музыкант.

Должно быть, Вэнь Чжи не играла на цитре, иначе она бы сразу заметила, что ногти у гостьи длинноваты, чтобы удобнее перебирать струны. Лин Юнь уже практически слышала упреки надзирательницы, но что она могла поделать? Отрицать очевидное?

Ко резко дернул головой и сказал:

– Правильным ответом, Вэнь Чжи, было бы: «Привет, это большая честь для меня познакомиться с вами». Затем назвать свое имя, хотя я уверен, что вы, госпожа, уже знаете наши имена.
– По-имперски он говорил великолепно, хотя немного растягивал гласные.
– Меня зовут Ко.