Цивилизация Древнего Рима
Шрифт:
Магистратуры не могли осуществляться в произвольном порядке. Очень быстро установился весьма естественный обычай назначать на низшие магистратуры (квестуру, эдильство) молодых людей, которые стремились доказывать свою состоятельность и в дальнейшем, получив большую власть, исполнять более трудные обязанности претора или консула. Что касается цензуры, то эту должность поручали бывшим консулам. Устанавливался предельный возраст, не достигнув которого ни один гражданин не мог стать должностным лицом. И наконец, для того чтобы один и тот же человек не мог постоянно находиться на должности, превращая претуру или консульство в фактическую царскую власть, допускалось переизбрание в качестве консула после истечения определенного количества лет и между двумя последовательными магистратурами (например, преторством и консульством) следовало соблюдать интервал обычно в два года. Эти меры проводились для упорядочения карьеры должностных лиц (cursus honorum). Мы плохо осведомлены о правилах, по которым организовывался этот cursus, и их изменениях в истории. В I веке до н. э. квестор не мог быть моложе 29 лет; после этого он мог получить должность эдила, претора и только потом претендовать на консульство. При
Народ и должностные лица стояли друг против друга не без посредника. Этим посредником был сенат, постоянный совет, который имел много прерогатив, если говорить языком современного права, исполнительной и законодательной власти. По легенде, первый сенат был образован Ромулом. Он состоял из ста отцов семейств (patres), и древние историки представляли его как совет, играющий роль, аналогичную роли семейного совета при pater, который давал совет, но фактически имел только нравственное влияние. Конституционная функция сената определялась словом auctoritas, и мы вынуждены признать, что оно трудно переводимо на язык современных понятий одним концептом, поскольку содержит различные сложные значения. Этимологически оно связано с корнем augur, оно означает «факт эффективного обладания чем-то или кем-то; удачливое начинание чего-либо». В связи с народными собраниями мы говорили, до какой степени было важным начало действия — счастливое начало было залогом счастливого окончания. Auctoritas сената — это гарантия для любых начинаний. Мы сказали бы, что это auctoritas определялось духовной властью совета, но оно не было эквивалентным религиозной эффективности по определению. Осознание этой эффективности могло стираться, но оно не исчезало из римского политического сознания полностью, и уважение к постановлениям сената со времен империи основывалось на gravitas, их значимости, традиционно требовавшейся от сенаторов. Происхождение gravitas также связано с более интуитивным понятием religio, относящемся к собранию, которое заседает в торжественно открытом templum, то есть непосредственно на глазах богов, которые поощряли достойные инициативы.
После революции 509 года до н. э. сенат, лишенный царя и возглавлявшийся консулом, для которого настал черед принять власть, не мог упустить возможности стать постоянным хранителем власти. Мы видели, что именно к patres возвращался imperium (в виде междуцарствия) во время отсутствия носителя власти. Еще в древности patres (главы патрицианских родов) и люди, бывшие должностными лицами, заносились в «список» (conscripti) и почти автоматически приобретали право заседать в совете (начиная с Суллы — с квесторства). Сенаторы могли исполнять свою должность пожизненно, если не было каких-либо возражений со стороны цензуры, но после шестидесяти лет они просто освобождались от непрерывной службы. Естественно, что иерархия сенаторов определялась иерархией магистратур, которые они исполняли: так, самый старший консул был первым в иерархии; он был записан во главе списка (album senatorium) и носил титул princeps senatus, при обсуждении он первым высказывал свое мнение.
Способ, каким сенат осуществлял свою auctoritas, менялся с течением времени. В начале республики сенат обсуждал законы после голосования в народном собрании, что давало ему возможность аннулировать решение народа. Во второй половине IV века до н. э. процедура была изменена: сенат должен был высказываться до консультации народа. Возвращение к первоначальному понятию auctoritas, бесстрашия в проявлении инициативы, не уменьшило реального значения роли сената. С этого времени совет отцов стал советом бывших должностных лиц, и именно от их опыта зависела судьба законопроектов. Предложение, отвергнутое с самого начала сенатом, имело мало шансов быть вынесенным для голосования в народном собрании. Напротив, если за него проголосовали на комициях, оно почти автоматически одобрялось благодаря системе голосования по центуриям [182] .
182
Обычно центурии голосовали, поддерживая решение первой из голосовавших центурий, т. е. представителей знати.
Этого положения было бы уже достаточно, чтобы превратить Рим в олигархическую республику: элементы царской власти, которые сохранялись в магистратурах, были нейтрализованы властью отцов-сенаторов. Ведь именно в сенате готовились будущие выборы, и должностные лица, озабоченные своей карьерой, обязаны были выражать почтение к мудрости совета, который состоял из лучших и опытных государственных умов, поэтому имели обыкновение принимать во внимание суждения старейшин.
Советник администрации, сенат высказывал свое мнение в форме сенатских постановлений, которые были, собственно, отчетами о заседаниях, выражающими мнение большинства. Схема постановлений сената была следующей: сначала указывалось имя должностного лица, обычно консула, по распоряжению которого был созван сенат, затем формулировался предмет обсуждения, после следовала основная часть документа — заключение, — которая формулировалась в виде совета должностному лицу, имевшему право воплощать желательную меру (например, в силу его imperium). Текст составлялся секретарями заседания, назначенными председательствующим, они и заботились о верности редакции и принимали на себя ответственность. Юридически ничто не обязывало должностных лиц склоняться перед сенатом, но традиция, сам здравый смысл заставляли их действовать в согласии с сенаторами.
Влияние сената распространялось на все области политической деятельности. Именно он назначал должностным лицам и промагистратам их провинцию, то есть их сферу
Сенат пользовался привилегированным положением во внешней политике: в ведении войн, в управлении провинциями и общественными фондами, а также в области правосудия в постоянных судах — quaestiones perpetuae, — в чью компетенцию со II в. до н. э. входили уголовные дела (судьи избирались сенаторами по жребию). Это привилегированное положение основывалось только на традиции, и юридически ничто не препятствовало должностному лицу и народному собранию пренебречь ею. Это они иногда и делали. Тогда сенат мудро подчинялся, надеясь, что по привычке все вернется к установленному порядку.
Действительно, на всем протяжении «золотых веков» республики любая власть исходила от сената; именно он являлся подлинным воплощением государства, и, поскольку он состоял из самых богатых людей города, можно считать, что римская республика фактически представляла собой плутократию. Однако не следует забывать, что основу состояния сенаторов, как правило, составляла только земельная собственность. Всадники моли быть более богатыми, чем сенаторы, и по этой причине им было недоступно восхождение по карьерной лестнице должностей, которая единственно вела в высший совет. Этот принцип неоднократно подтверждался и сохранялся во времена империи (сенаторы должны были в обязательном порядке владеть землями в Италии), что свидетельствовало об историческом отголоске, когда сенат был советом patres — сельских племен. Римское государство находилось не в руках предпринимателей, а в руках крупных землевладельцев, связи которых с землей никогда полностью не прервались, и это, несомненно, внесло немалый вклад в непрерывность его традиционной политики, которая была озабочена прежде всего защитой своих земель, а войнам вынуждена была покоряться в оборонительных целях, чтобы отвращать угрозу своему терпеливому труду хлебопашцев. Это, возможно, объясняет некоторую ограниченность, тенденцию не думать о проблемах во всем их масштабе, жить в строго итальянской перспективе и иногда считать провинции временной собственностью наместника. Вероятно, именно в этом заключается одна из глубоких причин падения сенаторского режима, неспособного выстроить административную и политическую систему в масштабах всей империи.
После периода гражданских войн, когда Рим был очень близок к восстановлению монархии, чего очень хотел Цезарь, примирение состоялось вокруг Августа, который открыто стремился выйти из олигархической системы государства, которое потерпело поражение при Фарсале [183] , и спасти все, что еще можно было использовать. Показательно, что реформы Августа не изменили понятий: традиционные учреждения сохранили свою форму и свое название. Как и прежде, сенат сохранил свою роль советника власти, администрация избиралась старыми методами, и должностные лица, завершив срок пребывания в своей должности, командовали армиями или управляли провинциями, как это и было заведено прежде. Внешне все оставалось по-прежнему, но роль всех правительственных органов все же неуловимо изменилась, а в целом роль государства возросла.
183
Сражение при Фарсале (город в Фессалии), в ходе которого Цезарь одержал победу над Помпеем (45 до н. э.).
Для Августа проблема состояла в том, чтобы легализовать собственную власть и обеспечить ее продолжительность. Многие решения принимались им не без колебаний, тем не менее способы управления государством совершенствовались. Он мог присвоить себе консульство и сохранять его годами, именно это он и делал в определенные моменты. Он мог считаться также промагистратом, ответственным за определенные провинции, — таким образом он оказывался облеченным imperium, по крайней мере в принятых под свою власть провинциях. Реформа Августа состояла в следующем. С 27 года до н. э. были образованы сенаторские провинции, которыми управляли промагистраты, уполномоченные сенатом, и императорские провинции, в которых законным наместником являлся принцепс, где он был представлен заместителем (legati), выбранным им самим, — уже в эпоху республики командующие армии и наместники окружали себя легатами по своему выбору. Императорские провинции были провинциями, где размещалась армия, таким образом, принцепс становился командующим всеми римскими силами, по преимуществу императором. Принцепс мог, наконец, благодаря юридическим тонкостям согласиться с волей народных трибунов, то, что его ставило выше всех других должностных лиц и предоставляло ему право вето внутри города Рима, где не применялся (теоретически) проконсульский imperium. Императоры, следовавшие за Августом, с приходом к власти прикрываются властью трибунов (tribifnicia potestas), не становясь трибунами (магистратура сама продолжала существовать), но получая вследствие этого все привилегии. Возобновлявшиеся ежегодно 10 декабря, трибутные полномочия обязательно упоминались в списке титулов принцепса, и дата, указанная ниже, указывает год правления.