Цивилизация Древней Греции
Шрифт:
20. Делос: гранитная палестра.
Возведенная в середине II века она представляет собой прекрасный образец такого рода сооружений. Палестра выстроена вокруг большого двора, чей облицованный плитами пол держится на сводах цистерны (А). Портик окружает двор с четырех сторон. Он возвышается над галереей, образуя этаж. Северный портик дублируется по нижнему ярусу длинной галерей (В), отделенной от него колоннадой. Вход (С) находится на западе. Лестница (D) позволяет подняться на этаж. Ряд комнат выходят на центральный двор. Одна из них (Е) представляет собой отхожее место. В большой комнате (F) южнее входа была обнаружена знаменитая бронзовая голова, названная Портретом мужчины из палестры (хранится в Национальном музее Афин).
Переоценить роль гимнасия в жизни эллинистического полиса невозможно. Здесь юноши и зрелые мужчины занимались прежде всего атлетикой: бегом, прыжками, метанием копья, кулачным боем, борьбой, некоторые атлетические дисциплины образовывали связный комплекс, называемый пентатлоном(или пятиборьем) и в таком качестве входивший в программу игр. Чтобы подстегнуть соревновательность, организовывались многочисленные состязания: агонистическийдух, которым было проникнуто греческое общество в предшествующие периоды, нисколько не ослабел. Большинство таких
Эллинистические полисы стремились устраивать по подобию этих престижных священных игр другие соревнования с такой же периодичностью в два и четыре года, требуя от других полисов в их отношении такого же уважения, как и для игр цикла. Чтобы добиться такого признания, имевшего официальный характер, поскольку эти новые соревнования, как и старые, всегда были привязаны к религиозным праздникам, в различные полисы отправлялись послы, которых называли феорами и которые ходатайствовали о подтверждении такого признания декретом. У нас есть множество эпиграфических документов, относящихся к этим переговорам: например декреты семидесяти греческих городов, признающих учреждение праздников в Магнесии на Меандре в честь Артемиды Левкофриены, или декреты относительно праздника Асклепия на острове Кос.
21. Дельфы: План гимнасия.
Расположенный ниже Кастальского источника гимнасий занимает два уровня. На верхней террасе оборудованы беговые дорожки: крытая дорожка — вытянутый стадион, так называемый ксист (А), перед которым идет еще одна дорожка под открытым небом — парадром (В). На нижней терраса, которая сообщается с верхней посредством лестницы (С), размемены палестра (D) с перистильным двором и пристроенными комнатами и открытый бассейн (Е) круглой формы. Этот бассейн прекрасно сохранился. В эпоху Римской империи эти постройки были дополнены небольшими термами (F).
И сотериив Дельфах, праздник, установленный Этолийским союзом в память о разгроме галлов, которые в 278 году до н. э. угрожали святилищу, получили такой же статус. Увеличение числа этих священных игр является примечательным свидетельством живой преемственности религиозных и гражданских традиций в эллинистическую эпоху. Они в значительной степени способствовали поддержанию связей между полисами: каждый раз накануне этих регулярных состязаний полис-организатор поручал своим феорам пригласить чужеземные полисы к участию в празднике посредством официальных делегаций. Таким образом, между городами устанавливалась целая система взаимоотношений: феоры каждый раз останавливались у одних и тех же хозяев, которых называли феородоки— «принимающие феоров» — и список которых заботливо сохраняли. В Дельфах был обнаружен такой список, выгравированный в начале II века до н. э., в нем перечислялись полисы, которые посетили священные послы дельфийцев перед Пифийскими играми, разделив греческий мир на большие географические зоны. Этот документ предоставляет крайне важную информацию относительно политической географии того времени.
Для занятий в гимнасии атлеты разделялись на группы по возрасту: детей,или безбородых,соответствующих нашим юниорам, юношейи зрелых мужей.Две последние категории объединялись во время соревнований, которые выделяли только «детей» и «мужей». Это деление было призвано не только уравнять возможности спортсменов в соответствии с их возрастом — в нем отражались военные истоки атлетического воспитания, которое первоначально служило для подготовки граждан к их солдатским функциям. Даже когда эти функции, не исчезнув полностью, стали тем не менее значительно легче в связи с всеобщим использованием наемников, связь между гимнасием и армией так полностью и не оборвалась. В полисах, где существовал институт эфебии, юноши, или эфебы,проходившие в течение года или двух обязательную или добровольную службу, посещали гимнасий и занимались там не только физическими упражнениями, но и учились обращаться с оружием; среди должностных лиц, упоминаемых в надписях в Афинах и других городах, встречаются инструкторы по стрельбе из лука, метанию копья, обращению с оружием гоплита (копье, меч и щит) и легковооруженного пехотинца и даже по стрельбе из катапульты. Все возрастные группы проходили эту подготовку. Из кратких упоминаний в текстах тем не менее становится очевидно, что юношей также готовили к военным операциям: ставшая недавно известной надпись в Беренике (Ливия) восхваляет гражданина этого города, возглавившего отряд юношей, чтобы защищать разоренную разбойниками и пиратами деревню в первой половине I века до н. э.
Наконец, гимнасий был подходящим центром для человеческого общения и распространения культуры. Для юношей и зрелых мужчин, которые зачастую не имели регулярной профессиональной деятельности, частое посещение гимнасия было предпочтительным занятием. Под покровительством традиционных божеств, которые благоволили физической культуре как таковой, — Гермеса и Геракла, — граждане и чужеземцы (но не рабы, кроме тех, кому это требовалось по роду службы) добровольно встречались в этих огромных сооружениях, которые располагались или на окраинах, где было сколько угодно места, или в самом городе, где эллинистические архитекторы умудрялись встраивать гимнасии в городскую планировку. В Афинах в эту эпоху было пять гимнасиев: три старых (Ликей в западной части, Академия — в северо-западной, Киносарг — в южной; все располагались вне города) и два новых: гимнасий Птолемея (возведенный на средства Птолемея III Эвергета) прямо на агоре, в самом центре полиса, и гимнасий Диогена, тоже в городе, построенный в конце III века до н. э. в честь главы македонского гарнизона, который за денежный выкуп согласился покинуть Афины в 229–228 годах до н. э. и считался поэтому благодетелем полиса. Однако эти пять учреждений использовались не только для атлетической подготовки, ради которой они сооружались. — Ликей, где еще в V веке до н. э. выступал с лекциями Протагор, в следующем столетии стал местом преподавания Аристотеля, а позже — его последователей: прогулки, peripatoi,которые философ и его ученики совершали по галереям этого гимнасия, дали название их школе — перипатетики.Академия, получившая свое название от имени героя Академа [54] , была местом,
54
Академ — в греческой мифологии афинянин, который помог Кастору и Полидевку найти их сестру Елену, похищенную Тесеем. Считалось, что Академ похоронен в священной роще к северо-западу от Афин, где учил Платон.
55
Антиох из Асколона — философ, представитель новой Академии, учитель Варрона и Цицерона.
Таким образом, гимнасий был одновременно образовательным учреждением, местом общения и отдыха и комплексом зданий и сооружений для физических тренировок, и все это находилось под покровительством традиционных божеств, культ которых сохранялся до конца античной эпохи, или обожествленных правителей, которых зачастую почитали как благодетелей. Свободные граждане обычно общались здесь. На стенах или обнаруженных при раскопках памятниках остались десятки надписей, в которых посетители гимнасиев увековечили свои имена, в ряде случаев добавив к ним дату, как это делается в наши дни. Гимнасий, как и театр, был средоточием активной жизни для эллинской цивилизации не только в старой Грбции, но и повсюду, где македонские завоеватели и их солдаты основали полисы. Участвовать в жизни гимнаси, входить в число «натирающихся маслом», как называли пользователей этих учреждений, значило поддерживать греческую культуру или — для чужеземцев — принимать ее. Введение гимнасия в иудейское общество эллинизированным первосвященником Язоном стало одной из главных причин восстания 167 года до н. э. ортодоксальных иудеев, последовавших за хасмо-нейскими вождями и Иудой Маккавеем. Гимнасий лучше всего представляет разделяемый греками в целом идеал эллинистического воспитания, совмещающего в себе развитие тела с помощью физических упражнений и обогащение духа через изучение литературы, риторики и философии, — идеал человека, хранителя традиции и культуры, но при этом совершенно свободного от повседневной суеты, потому что он не занимался никаким ремеслом. Человек эллинистической эпохи, как и грек эпохи классической, — это человек свободный, независимый и праздный: благодаря чужому труду, институтам полиса, доброжелательному покровительству правителей, он мог посвятить себя согласно собственным вкусам размышлениям, общественной жизни или государственному служению. Он принадлежал к привилегированной категории, и здесь мы сталкиваемся с той фундаментальной идеей, что все античное общество держалось на рабстве, которое освобождало граждан от повседневных обязанностей материального плана и тем самым позволяло им обратиться к культуре.
Эти эллинистические города, очаги цивилизации, такие оживленные и такие блистательные, тем не менее постоянно ощущали для себя опасность, исходившую от конфликтов, непрерывно вспыхивавших между полисами или между правителями, когда не было угрозы со стороны варваров. Чтобы обеспечить свою безопасность им приходилось прилагать большие усилия для защиты: периодически укреплять крепостные стены и постоянно содержать армию. Война, бывшая неизменной данностью греческого мира момента его рождения и самим принципом эллинистической монархии, по-прежнему обременяла существование этих урбанистических сообществ, пока власть Рима не ввела свой закон и не положила конец многовековой традиции конфликтов. Здесь более явно, чем в любой другой сфере, обозначился разрыв между эллинистической эпохой и эпохой империи: первая подчинялась необходимости защищаться, которая существовала в каждом царстве и каждом полисе, вторая освободила полисы от этого тяжкого бремени, возложив его отныне на империю и ее легионы, и, таким образом, открыла для населения эллинизированного Востока долгий период мира. Лучше всего это демонстрирует пример Аполлонии в Киренаике: этот порт долгое время зависел от Кирены, естественными морскими воротами которой он был, но благодаря Риму он стал независимым полисом, и в нем был построен театр, который опирался прямо на стену акрополя, но с внешней стороны, что существенно снижало защитную ценность крепости, бывшую однако во всех остальных местах прочной. Посвятительная надпись перед скеной упоминает императора конца I века н. э. Домициана и таким образом дает хронологические уточнение, Решив возвести на этом месте великолепное здание, которое лишало крепостную стену, сложенную в III веке до и. э., ее защитной функции, которую она до тех пор исполняла для города; магистраты и народ Аполлонии в первом веке империи осознавали, что эта защита больше не нужна и что отныне в деревнях Киренаики и на омывающем ее море воцаряется безопасность, гарантируемая римской армией.
Очертания этой стены, значительная часть которой хорошо сохранилась (вся северная половина была разрушена морем), очень характерны для городских укреплений эллинистической эпохи. Это непрерывная линия, хотя она практически нигде не соответствует перпендикулярам улиц: стена следует вдоль крепких рубежей местности, максимально используя ее естественное оборонительное значение. В этом месте на морском побережье невысокие холмы, протянувшиеся параллельно береговой линии, закрывали вид на равнину, которая простиралась к югу до гор, и позволяли наблюдать за морем и портом. Крепостная стена соответственно шла по краям обрыва, опираясь на скалы, которые изнутри города дробили каменоломы, чтобы получить строительный материал, выпиливая таким образом глубокие рвы, которые увеличивали высоту стены. План сочетал два типа укреплений: кремальерное и башенное. При первом, преимуществом которого была экономичность, в стене делался ряд перпендикулярных уступов длиной в несколько метров, каждый из этих выступов позволял прикрывать с помощью метательного оружия куртину, которая к нему прилегала. Длина куртин зависела от возможностей метательного оружия: если речь о копьях и стрелах, то каждый фланкированный отрезок стены был не длинее 20–30 м. Однако в Аполлонии куртины достигали в длину обычно 50–60 м: дело в том, что укрепление было рассчитано на применение военных орудий — катапульт, стрелявших мощными снарядами, которые были способны поразить нескольких человек и протяженная траектория которых обеспечивала эффективное прикрытие на большее расстояние по сравнению со стрелами. Применение этих орудий как для атаки, так и для защиты крепостей распространяется в IV веке до н. э. и становится всеобщим в эллинистическую эпоху. Крепостная стена Аполлонии является типичным примером этого. Каждый уступ предполагал наличие катапульт, стрелявших параллельно куртине, расположенной справа (по отношению к защитнику): таким образом, осаждавший, пытавшийся атаковать эту куртину, подставлял под удар свой правый бок, не прикрытый щитом. Катапульты устанавливались в исходящем углу стены, который поэтому делался в виде четырехугольной башни, удлиняющей куртину слева и почти целиком встроенной в эту куртину, угол которой она образовывала. Эти башни могли иметь несколько ярусов, каждый из которых образовывал каземат с бойницей для стрельбы в направлении следующей куртины. Эти амбразуры могли быть защищены деревянными ставнями, поворачивающимися вертикально на двух боковых осях, крепившихся на раме амбразуры. Так совершенствовалась система фортификации, идя по пути технических ухищрений, которые мы обнаружим в Средние века.