Civilization
Шрифт:
Так, слово «навигатор» мне знакомо. А вот эти все хутора, волости и отделы — вообще нет. Не должно быть таких муниципальных единиц в Тверской области. И почему «волость», что за архаизмы? Не называют так поселения в нашей стране даже в самой глуши, пожилые люди «сельсоветом» могут назвать по привычке, но уж никак не «волостью»!
— Мне нужен трактор, вытащить машину на дорогу, — ответил я, смущенный всеми этими непонятками.
— Трактор спросите у Клима Егоровича, он за домом, на моторном дворе. Только тут до шоссейной дороги — очень далеко!
Климом Егоровичем оказался крепкий мужчина
— Добро пожаловать, мил человек, — голос у хозяина оказался мелодичным и глубоким. — Трактор, так и быть, сейчас заведу. Сильно ли застряли? Может, вездеходом вас дернуть?
— Даже не знаю. Там, где стою, все сравнительно ровно, а вот что дальше будет, ближе к асфальту? Кстати, далеко до него? И, где я вообще нахожусь? Я, видимо заблудился! Бичерахинский отдел — это где?
— «Бичераховский» — поправил меня Клим Ефимович. — А находитесь вы там же где и я, — предгорья Кавказа, Терское казачье войско — сообщил он мне своим спокойным, уверенным баритоном, слегка улыбаясь в черные щетинистые усы.
Некоторое время я просто стоял и смотрел на него, хлопая глазами. Этого не может быть… или я все-таки сплю?
— Где, простите?
Хозяин перестал улыбаться.
— Терская область, если настаиваете — произнес он также спокойно, даже ласково, но глаза стали холодными. — Мы по старинке «казачьим войском» его называем!
— Кавказ? — тупо уточнил я, не доверяя своим познаниям в географии.
— Кавказ — спокойно подтвердил он, кивнув. — А вы-то что ожидали?
И смотрит на меня, будто ответ ему очевиден.
А я, черт побери, ожидал другого! Совсем, совсем, б^%ь, другого!
Что делает человек, если ему по голове со всей силы бьют кувалдой? А ничего он не делает, — просто падает навзничь. Вот так же и я — хоть и остался стоять на ногах, но внутри все ушло куда-то к центру земли. Я тупо смотрел на него, а он — на меня, и, чувствовалось, с каждой секундой терял сомнения в моей неадекватности.
За спиной вдруг раздались крики и блеяние овец. Отара, которую я встретил дорогой, возвращалась назад. Клим Егорович, увидев их, сорвался с места, и возмущенно что-то крича, побежал к пастухам.
Они уже загоняли встревоженную скотину в огороженный невысокой электроизгородью двор возле овчарни. У изгороди Клим Егорович и пастухи, которых я встретил со стадом буквально четверть часа назад, оживленно дискутировали на каком-то тюркском наречии. Чабаны, эмоционально жестикулируя, рассказывали что-то хозяину, казавшемуся слишком озадаченным. Затем Клим Егорович в сопровождении одного из чабанов быстро ушел по тропинке, что только что привела меня к хутору. Я остался топтаться на месте, глядя, как оставшийся пастух нервно загоняет овец в кошару. Что тут происходит? Неужели это Северный Кавказ? Уже совсем другими глазами смотрел я на поникшие под дождем травы. Вот эти высокие растения с пышными метелками, мне не знакомы. В Тверской области такое не
У изгороди лежало несколько круглых комков сухой травы. Пнув один из них, я внутренне похолодел, глядя, как рыхлый мяч весело покатился по утоптанной, засыпанной мелким овечьим пометом тропке. Перекати-поле. Точно, оно! Раньше я такое только по телевизору и видел!
На всякий случай я решил загуглить, как выглядит перекати-поле. Батарея «Сяоми» еще не села, но сеть и интернет отсутствовали. Часы показывали 17.07 — время, когда в декабре месяце уже темно. А на улице — никаких признаков заката! Нет, я тут точно, с ума сойду…
Клим Егорович и его работники вернулись минут через двадцать. Хозяин был мрачен и, как будто растерян. Оглянувшись назад, в том направлении, откуда они только что пришли, он покачал неверяще головой, а затем подошел ко мне, причём много ближе, ем принято между малознакомыми людьми.
— У нас пропало пастбище — отчетливо и тихо произнес он, глядя мне прямо в глаза.
Взгляд его был странно-испытующим, будто именно от меня он ждал подробнейших разъяснений по факту пропажи.
— Работники говорят, что на нашем пастбище теперь стоит лес. Вы приехали с той стороны. Как вы сюда добрались, молодой человек? Что вы видели дорогой?
Глава 2
Я смотрел в его черные, с прищуром, глаза, и, не зная, что сказать, лишь чувствовал, как страх, наполняя тело и сознание, буквально сковывает меня. Такое случалось со мной лишь в кошмарном сне, когда, беззаботно прогуливаясь, вдруг оказываешься на краю пропасти, и земля тотчас же начинает обваливаться под ногами. Мне стало вдруг отчетливо ясно — произошло что-то плохое, нечто настолько необычное и скверное, что это просто невозможно осознать и оценить в привычных координатах. И случилось это не со мною одним, нет, это не инсульт, не потеря памяти, не Альцгеймер, не маразм. Это произошло сразу со многими людьми, возможно, со всем миром!
— Я ехал по дороге через лес, — начав говорить, я вдруг понял, что не узнаю собственный голос, настолько безжизненно и плоско звучал он. — Потом вдруг оказался тут у вас в поле. Я не могу понять, как это произошло!
— Так! А откуда же вы ехали и куда?
— Из Москвы в село Алексеевка. Это в Тверской области. Остановился на дороге и, видимо, потерял сознание. Как только очнулся, увидел ваше стадо. Не знаю, сколько времени был в отключке. Вроде бы недолго….
Я осекся. Хозяин смотрел на меня так, как будто я его ножом ударил.
— Юноша — произнес он наконец, медленно и злобно выговаривая слова. — До Твери…. далеко. Терская область. Хутор Новосвятский. Не Тверская — Терская, понимаете? Предгорья Кавказа!
Я мог только тупо молчать. Хозяин круто развернулся.
— Извольте идти за мной!
На ватных ногах я поплелся следом.
Пройдя мимо овчарен и каких-то еще строений, мы зашли под большой навес из серого пластикового тента. Под ним стояла разнообразная сельхозтехника — тракторы, различные прицепы к ним, два больших комбайна. Здесь же находился внедорожный пикап незнакомой мне марки, веселеньким салатовым пятном выделяясь на фоне видавших виды брутальных сельхозмашин.