Clarity
Шрифт:
Пошатываясь, он тогда вылез по трубам наверх и пошел по улице города. Меридиан встретил его привычным желтым цветом неба. «А на Земле небо всех оттенков синего», — с какой-то тоской пронеслось в голове. Откуда взялось это чувство и такие мысли, Седрик понятия не имел. Только вот что-то изменилось. И Седрик знал, кого за это благодарить.
Первым делом он наведался в замок, в том хаосе, что там творился, его никто не заметил. Несмотря на то, что, по большей части, замок был разграблен и разнесен, его хранилище так и не смог никто открыть. А все было так просто: сдвинуть рог оленя в сторону севера и комната, забитая до отказа драгоценностями отворилась бы догадливому смельчаку. Седрик сметал самое
— Можешь не торопиться, — мрачно произнес высокий голос за его спиной.
Седрик подскочил на месте. Обычно шестое чувство его не подводило, но, похоже, у его перерождения есть своя цена.
— Фобос, — не обернувшись, поприветствовал Седрик, продолжая укладывать свою ношу.
— Ты жив.
— Ты тоже, — Седрик, наконец, встал и, забросив мешок за спину, обернулся, не ожидая увидеть такие метаморфозы своего бывшего господина.
Фобос представлял собой бледную тень себя прежнего. Под глазами залегли темные круги, в уголках искусанных губ краснели мелкие язвочки, а прежде идеально лежащие волосы растрепались и даже потеряли платиновый блеск, отдавая желтизной. Принц стоял, облокотившись о косяк двери. Наблюдая за выражением лица Седрика, он то и дело кривил губы, стараясь вложить в это действие больше ядовитого презрения.
— Видимо не очень, — отрывисто бросил Фобос после того, как Седрик отвел глаза и продолжил складывать свою ношу.
Седрик не знал, что сказать. Должно быть, прошло немного больше времени, чем он думал. Принц выглядел, как живой труп, хотя даже сейчас Седрик чувствовал энергию, исходящую от Фобоса. Одним движением руки принц теперь мог стереть его в порошок, но вместо этого он давал возможность новым силам отравлять его изнутри. Должно быть, что-то пошло не так, когда Элион отказалась от своих сил. Седрик не знал, как именно работает ритуал отречения, но результат был на лицо: Свет Меридиана бился внутри Фобоса, отчаянно не принимая нового хозяина и отравляя его сущность.
— Уходишь?.. — Фобос презрительно скривился. — Вернешься на Землю к… своей ведьме?
— Если примет, — сухо бросил Седрик, без слов понимая, о ком говорит принц.
— О, боже мой, она же выполнила условие заклинания, как ты можешь сомневаться в этом? У вас же… — Фобос с ненавистью выплюнул последнее слово, — любовь.
Седрик с трудом удержался от удивленного возгласа. Вот значит, как работало заклинание… Жизнь оборотня-змея не такая долгая, а хрустальное, качающее по сосудам ледяную кровь, рано или поздно разбивается, сколько не подпитывай его магией. А Корнелия забралась под кожу, согрела его холодную кровь, и внутри у погибающего змея забилось настоящее, живое сердце. Связь же с Фобосом оборвалась, как только Корнелия произнесла слова. Зверь внутри довольно заурчал и свернулся в клубочек. Корнелия действительно смогла полюбить его таким уродом. Седрику хотелось спросить у Фобоса о том, что случилось и что он пропустил. Только не хотелось пускаться в откровенные разговоры, и желание уйти немедленно перебивало все остальное, только вот Фобос загородил единственный выход из комнаты.
— Не все так просто забывается, принц, — он заглянул в глаза Фобоса, и не увидел там больше ничего.
Он стал не читаем, и Седрик не знал связано ли это с разрушением их связи или со странными изменениями в самом принце. Кажется, ему сильно досталось, будто все разрушения замка стали болезненным отражением того, что происходило на душе у принца.
— Надеюсь, ты сможешь забыть, что она моя маленькая шлюха.
Фобос злился на него, это было очевидно, и последнее слово здорово резануло слух, но Седрик ничего не ответил и двинулся к выходу. Фобос рассчитывал на ответную реакцию, ему необходима была встряска, что угодно, чтобы разрушить эту тишину вокруг него в пустом замке. Только вот у Седрика нет на него времени. Больше нет.
—
Седрик замер и медленно развернулся.
Он не был змеем, но по-прежнему был выше и шире Фобоса в плечах. Несмотря на то, что Фобос был явно не в себе, объяснить кое-что ему не помешало бы. Седрик подошел вплотную к принцу и встряхнул за воротник мантии. Тот с жадностью уставился в лицо бывшего лорда, будто стараясь запомнить его лицо. Но Фобос не получит того, чего так сильно ждет.
— Ты сделал все, чтобы получить королевство. Ты хотел этого с самого начала, — Седрик резко отпустил его, и Фобос неожиданно покачнулся и медленно сполз по стене на пол. — У тебя был выбор, и ты сам все разрушил. Никто кроме тебя не виноват в том, что ты потерял Элион.
На секунду глаза Фобоса вспыхнули, и он прошипел:
— Что ты вообще можешь знать об этом?
Седрик мог бы ему многое сказать, но не стал. На это у него не было времени.
Около недели у него занял поиск открытых порталов. Без змеиного чутья было тяжело, но человеческая сущность тоже давала свои бонусы, его больше не боялись обычные люди. Найдя, наконец, с помощью местных крестьянских мальчишек светящееся окно на северных развалинах, он с незнакомым ему трепетом в груди разбежался и впрыгнул в портал.
****
Корнелия потом объяснит девочкам всё, что случилось, сейчас хватает сил только на то, чтобы блаженно улыбаться, чувствуя в своей руке тепло руки Седрика. Она сама до конца не понимает, как так случилось, что он вернулся, а он не спешит объяснять, отнекиваясь лишь фразами, что у них будет еще время обо всем поговорить. Корнелия не возражает и старается идти с ним по улице в обнимку, оставляя как можно больше точек для соприкосновения. Наплевать, что их консьерж неодобрительно фыркает, отгораживаясь от них газетой, или что Урия многозначительно приподнимает брови, когда видит их вместе на углу улицы Сомерсета Моэма. У Корнелии очень много планов и еще больше она придумает, если Седрик будет продолжать на нее смотреть так.
Мама, кстати, осталась очень довольна правильным выбором дочери, позволяя Седрику оставаться допоздна у них дома. Пожалуй, отец слегка напряжен по поводу перемены настроения дочери, но это пройдет, ведь ее глаза так сверкают от счастья. Счастье переполняет ее и заставляет каждое утро срывать случайным радостным движением с окон тяжелые шторы, которые прежде не открывались по нескольку дней. В конце концов, миссис Хейл это надоест, и она снимет их вовсе, оставив полупрозрачный тюль. И есть только один вопрос, который беспокоит Корнелию, но она не решается говорить об этом, боясь спугнуть нахлынувшее счастье, пока Седрик, наконец, не заводит об этом разговор самостоятельно.
— Корнелия… Я не мог прийти раньше.
Она вздрагивает и удивленно округляет глаза. Разумеется, не мог… Только вот от этой его логики два долгих месяца боли и одиночества никуда не деваются. Она с готовностью кивает, не желая продолжать этот бессмысленный разговор. Лучше пусть еще раз обнимет ее прямо сейчас, и она улыбается, приподнимаясь на носочках, но вместо поцелуя он выдыхает ей в губы:
— Я ничего не мог бы тебе предложить.
Всего два месяца назад Седрик был никем. Оборванец без имени, документов и влиятельных родных. Толкнув скупщикам пару своих побрякушек, Седрик вложился в успешную аферу и приобрел некоторое состояние. Тогда он занялся поисками обанкротившихся честолюбивых аристократов. Найдя подходящую семью, Седрик подделал нужные документы и еще раз вложился в выигрышное дельце. Змеиная сущность оставила его окончательно, однако, за всю сознательную жизнь он так сросся с ней, что кое-какие инстинкты у него остались. Он даже гордился собой, только вот Корнелия не задает об этом вопросов и не высказывает к этой теме интереса.