Combat (СИ)
Шрифт:
И тут, ко всеобщей вакханалии чудовищного рева моторов и клокочущего воя воздуха, вспарываемого винтами и широким плоскостями проносящихся самолетов, добавился пронзительный свист. БОМБЫ! Случилось то, чего они больше всего боялись.
Хорнунг машинально взглянул на звездолет и увидел, как над ним раскрывается, играя всеми цветами радуги, силовой зонтик. ""Орел", может быть, и уцелеет, а вот уцелеем ли мы?!" - Эти мысли вспыхнули и погасли в голове капитана. Леденящий душу вой падающих бомб вытеснил из нее всякую способность о чем-либо думать, кроме как о том, что с высоты 500 метров свободно падающее тело достигает земли за 10 секунд. Хватит, чтобы лечь на дно траншеи и прочитать последнюю
Как чертик на пружинках из траншеи выпрыгнул Зальц и, показывая чудеса ловкости в преодолении препятствий, что есть силы припустил по открытому полю. Теперь он имел вид перепуганного ребенка. А куда обычно бежит испуганное дитя? Конечно, домой. Вот и Зальц бежал в сторону корабля, где бы он почувствовал себя в безопасности.
Не отдавая отчета в своих действиях, Хорнунг бросился грудью на бруствер, отшвырнув бинокль, перевернулся через бок, вскочил на ноги и в три-четыре огромных прыжка догнал охваченного паникой штурмана и, обхватив его руками, упал вместе с ним на дно ближайшей воронки. И все это под свист, переходящий в хриплый вой, сверлящий затылок и рвущий барабанные перепонки.
И вот первые подарки туземцев легли на грунт. Земля качнулась и стала дыбом. Казалось, само небо раскололось от взрывов сотен бомб. Хорнунг и Зальц, оглохшие от грохота и рева, полузасыпанные землей, лежали на дне воронки в каком-то сумеречном состоянии сознания. Вся местность вокруг непрерывно вздрагивала, выбрасывая вверх чудовищные фонтаны грунта, пламени и несущего смерть металла. Тугие ударные волны сжатого воздуха вихрем проносились над их головами, обдавая жаром и вонью взрывчатки. Померкшее сознание людей потеряло способность к ориентации в пространстве и во времени. Казалось, что стороны света перетасовались, как карты в колоде, когда безумная планетка несколько раз словно бы крутнулась перпендикулярно своей оси. То же и со временем. Они не смогли бы сказать: продолжалась ли бомбежка пять минут или целую вечность.
3
Хорнунг очнулся от звенящей тишины. Перед глазами маячил наполовину засыпанный землей чей-то рубчатый каблук. По нему деловито полз красный жучок. Время от времени он поднимал жесткие надкрылки и распускал свои трепещущие на ветру слюдяные крылышки, словно пытаясь взлететь, но, очевидно, передумав, снова складывал их и продолжал ползти к своей только ему одному известной цели.
Местная "божья коровка", с вялой отрешенностью подумал Хорнунг. Ползет себе, как ни в чем не бывало. Словно и не ходила земля ходуном и не гуляла в округе грохочущая взбесившаяся смерть, вырвавшись на волю из тесных металлических контейнеров. Это просто чудо, что они остались в живых. Впрочем, почему же чудом? Вовсе не чудом, а благодаря старой доброй теории вероятности да еще вовремя прочитанной книге о Второй мировой войне, где между прочим сообщалось, что опытные солдаты во время бомбежки частенько использовали для укрытия старые воронки, потому что по своему и чужому горькому и счастливому опыту знали - бомбы дважды в одно место не падают. Эту, казалось бы, совершенно для него бесполезную информацию он мог попросту забыть, но она, к счастью, отложилась в каком-то дальнем уголке его сознания, чтобы в решающую секунду драгоценный опыт предков пришел на помощь. И этим опытом Хорнунг готов был поделиться с воинственными туземцами. И еще хотелось бы донести до их сознания одну простую истину - о бесполезности всяческих войн.
Хорнунг вспомнил детский стишок и мысленно продекламировал его:
Божья коровка
На небко лети,
В твоем доме пожар,
К своим детка спеши.
Жучок словно бы услышал его, вновь распустил свои крылья и, воспользовавшись очередным порывом ветра, наконец-то
И тут же несколько придушенно запел зуммер мультивиза. Это вывело Хорнунга из оцепенения и вернуло в реальность кошмара. Секунды две-три он искал свои руки. К своему удивлению, он нашел их на прежнем месте, стряхнул землю, протер прибор и нажал кнопку приема.
– Хэлло, капитан, вы живы?
– физиономия Фалда была перепачкана машинным маслом, но выглядел он спокойным. Все-таки флегматичная нервная система имеет свои преимущества.
– Что с кораблем?
– спросил Хорнунг ссохшимся голосом.
– Порядок! Не пострадал. Я в двигательном отсеке был, когда началась эта заварушка. Подумал было, что началось землетрясение, а потом выглянул... Чего это они? Как с цепи сорвались...
Хорнунг кашлянул, прочищая глотку и багровея от ярости, завернул длинное ругательство на каком-то варварском наречии, эмоциональная энергия которого была столь мощной, что создала помехи в связи. Экранчик подернулся рябью, вытесняя недоуменное лицо Фалда. Когда унылая физиономия механика вновь показалась на экране как в прицельной рамке, Хорнунг выпалил:
– Почему снял браслет?!
– Видите ли, шеф, он мне мешал работать. Мне же пришлось лезть в "магнитку", а там от него все равно никакого толка...
– Готовь корабль к старту, - сквозь зубы приказал капитан.
– На это уйдет не менее часа, - промычал Фалд.
– Я разобрал камеру ускорителя и снял все крепления. При старте все развалится.
– Так закрепи все снова и побыстрей!
– зло бросил Хорнунг и отключил связь.
Тем временем Зальц уже очнулся и сидел на дне воронки. Он мотал головой, стряхивая с волос комья и пыль сухой земли, но делал это как-то замедленно, словно пьяный - видно было, что он еще не совсем пришел в себя после бомбежки. Хорнунг присел на корточки возле своего штурмана, тихонько толкнул его в плечо и, отвинтив колпачок фляжки, сказал уже спокойным голосом:
– На-ка, хлебни немного коньяка, - и, усмехнувшись, добавил: - С боевым крещением тебя, как говаривали когда-то наши прадеды.
К чести капитана надо сказать, что характер его (довольно-таки вспыльчивый) обладал одним ценным качеством, как человека и как руководителя: какие бы громы и молнии не метал он в провинившегося, других, невиновных, это ни коем образом не задевало. Подчиненные Хорнунга не знали, что значит попасть начальнику под горячую руку. Впрочем, объяснения супермеха удовлетворили капитана, и тот был реабилитирован.
– Ну ты как, в порядке?
– спросил он своего напарника.
– Идти сможешь?
– Думаю, что смогу... Нога немного побаливает, но это пустяк - подвернул, когда падал. Минут пяток посидим, оклемаюсь, и пойдем.
– А куда это ты побежал?
– Да черт его знает... Потерял контроль над собой. Знаете ли, никогда раньше не попадал под бомбежку. Не успел еще привыкнуть.
– Я тоже с ней знаком был только теоретически, - сказал Хорнунг с улыбкой и хотел добавить, что эта теория и спасла их жизни, но промолчал, завинтил фляжку и прикрепил ее к поясу. Нагнувшись, взял штурмана за предплечье.
– Давай-ка я помогу тебе выбраться наверх, посидим на ветерке, а то здесь дышать нечем.
Серые от пыли они выкарабкались из воронки, нашли подходящий пригорок. Зальц сейчас же сел и принялся растирать лодыжку правой ноги. Хорнунг оглядывал округу. Воздух еще был мутноват, как после первого дня творения, с сильным запахом химической взрывчатки и пережженной земли. Взвешенная пыль, мельтеша, струилась по ветру, в том же направлении медленно плыли черные нити копоти. Кое-где свежие воронки дымились, но очагов огня нигде не наблюдалось, собственно потому, что гореть-то было нечему.