Cor ardens
Шрифт:
В короне гаснущих лучей,
Лети с толпой, тебе содружной,
От расцветающих мечей!
Беги, сокройся у порога,
Где тает благовест зари,
Доколе жертву Солнцебога
Вопьют земные алтари!
1906
«BEHOK»
Валерию Брюсову
Волшебник бледный Urbi пел et Orbi. [13]
То — лев крылатый, ангел
Пел медный гимн. А ныне флорентийской
13
Граду и миру (лат.).
Прозрачнозвонной внемлю я теорбе.
Певец победный Urbi пел et Orbi:
То — пела медь трубы капитолийской…
Чу, барбитон ответно эолийский
Мне о Патрокле плачет, об Эвфорбе.
Из златодонных чаш заложник скорби
Лил черный яд. А ныне черплет чары
Медвяных солнц кристаллом ясногранным.
Садился гордый на треножник скорби
В литом венце… Но царственней тиары
Венок заветный на челе избранном!
БОГ В ЛУПАНАРИИ
Александру Блоку
Я видел: мрамор Праксителя
Дыханьем Вакховым ожил,
И ядом огненного хмеля
Налилась сеть бескровных жил.
И взор бесцветный обезумел
Очей божественно-пустых;
И бога демон надоумил
Сойти на стогна с плит святых -
И, по тропам бродяг и пьяниц,
Вступить единым из гостей
В притон, где слышны гик и танец
И стук бросаемых костей,
И в мирре смрадной ясновидеть,
И, лик узнав, что в ликах скрыт,
Внезапным холодом обидеть
Нагих блудниц воскресший стыд,
И, флейту вдруг к устам приблизив,
Воспоминаньем чаровать -
И, к долу горнее принизив,
За непонятным узывать.
ТЕНИ СЛУЧЕВСКОГО
Тебе, о тень Случевского, привет
В кругу тобой излюбленных поэтов!
Я был тебе неведомый поэт,
Как звездочка средь сумеречных светов,
Когда твой дерзкий гений закликал
На новые ступени дерзновенья
И в крепкий стих враждующие звенья
Причудливых сцеплений замыкал.
В те дни, скиталец одинокий,
Я за тобой следил издалека…
Как дорог был бы мне твой выбор быстроокий
И похвала твоя сладка!
ТАЕЖНИК
Георгию Чулкову
Стих связанный, порывистый и трудный,
Как первый взлет дерзающих орлят,
Как сердца стук под тяжестию лат,
Как пленный ключ, как пламенник подспудный,
Мятежный пыл; рассудок безрассудный;
Усталый
Надменье дум, что жадный мозг палят,
И голод тайн и вольности безлюдной…
Беглец в тайге, безнорый зверь пустынь,
Безумный жрец, приникший бредным слухом
К Земле живой и к немоте святынь,
В полуночи зажженных страшным Духом!-
Таким в тебе, поэт, я полюбил
Огонь глухой и буйство скрытых сил.
АНАХРОНИЗМ
М. Кузмину
В румяна ль, мушки и дендизм,
В поддевку ль нашего покроя,
Певец и сверстник Антиноя,
Ты рядишь свой анахронизм,-
Старообрядческих кафизм
Чтецом стоя пред аналоем
Иль Дафнисам кадя и Хлоям,
Ты все — живой анахронизм.
В тебе люблю, сквозь грани призм,
Александрийца и француза
Времен классических, чья муза -
Двухвековой анахронизм.
За твой единый галлицизм
Я дам своих славизмов десять;
И моде всей не перевесить
Твой родовой анахронизм,
SONRTТO DI RISPOSTA [14]
Раскроется серебряная книга,
Пылающая магия полудней,
И станет храмом брошеная рига,
Где, нищий, я дремал во мраке будней.
……………………………..
Не смирну, не бдолах, не кость слоновью
Я приношу… etc.
14
Ответный сонет (ит.).
Не верь, поэт, что гимнам учит книга:
Их боги ткут из золота полудней.
Мы — нива; время — жнец; потомство — рига.
Потомкам — цеп трудолюбивых будней.
Коль светлых муз ты жрец, и не расстрига
(Пусть жизнь мрачней, година многотрудней),-
Твой умный долг — веселье, не верига.
Молва возропщет; Слава — правосудней.
Оставим, друг, задумчивость слоновью
Мыслителям и львиный гнев — пророку:
Песнь согласим с биеньем сладким сердца!
В поэте мы найдем единоверца,
Какому б век повинен ни был року,-
И Розу напитаем нашей кровью.
ПОДСТЕРЕГАТЕЛЮ
В.В. Хлебникову
Нет, робкий мой подстерегатель,
Лазутчик милый! я не бес,
Не искуситель — испытатель,
Оселок, циркуль, лот, отвес,
Измерить верно, взвесить право
Хочу сердца — и в вязкий взор
Я погружаю взор, лукаво