ЦРУ и мир искусств. Культурный фронт холодной войны

Сондерс Фрэнсис

Несмотря на имеющиеся сомнения по поводу получения благ от правительства, Роберт Лоуэлл смог заглушить их в пользу первоклассного билета в Южную Америку, предложенного ему Конгрессом за свободу культуры в мае 1962 года. В течение нескольких лет его хороший друг Элизабет Бишоп (Elizabeth Bishop), которая жила в Рио-де-Жанейро, уговаривала его приехать, и теперь предложение средств Конгресса побудило его к действию. Бишоп была рада. Люди Государственного департамента в Бразилии «поступают так ГЛУПО и примитивно, - писала она, - [они] обычно присылают довольно посредственных и унылых романистов и профессоров» [870] . Визит Лоуэлла обещал быть намного более интересным.

870

Elizabeth Bishop to Marianne Moore. 17 August 1954. Цитата из Ian Hamilton. Цит. произв.

Конгресс пытался увеличить своё влияние в Южной Америке в течение нескольких лет. Его журналом там был «Куадернос», редактируемый Джулианом Горкином. Горкин основал Коммунистическую партию Валенсии в 1921 году и работал в нелегальной сети на Коминтерн, обучаясь,

помимо прочего, как подделывать паспорта. Порвав отношения с Москвой в 1929 году, он утверждал, что СССР пытался сделать из него своего наёмного убийцу. К концу испанской гражданской войны он сбежал в Мексику, традиционное пристанище беглых большевиков, где пережил пять попыток покушения на свою жизнь, одна из которых оставила его с дыркой в черепе. Его работа в качестве редактора «Куадернос» заключалась в том, чтобы попытаться побороть «большое недоверие» Латинской Америки, где единственным способом достижения своих целей, как он шутил, будут постоянные выпады в адрес США и хвалебные песни Сартру или Пабло Неруде. Горкину не помог профинансированный ЦРУ переворот в Гватемале в 1953-м и кубинская революция 1958 года. Вслед за американским вмешательством в эти области наступил период «эйфории для латиноамериканских коммунистов и их союзников» [871] , но Горкин боролся с противоречиями, предоставляя Конгрессу важную нишу во враждебном окружении.

871

John Mander. Цитата из Peter Coleman. The Liberal Conspiracy.

Лоуэлл прибыл в Рио-де-Жанейро со своей женой Элизабет Хардвик и их пятилетней дочерью Харриет в первую неделю июня 1962 года. Набоков и Элизабет Бишоп встречали их в аэропорту. Дела шли прекрасно, пока 1 сентября семья Лоуэлла не села на корабль обратно до Нью-Йорка, а ему самому предстояло продолжить поездку на юг, в Парагвай и Аргентину. Его сопровождал Кит Ботсфорд (Keith Botsford), «постоянный бродячий представитель Конгресса» в Южной Америке, который был «отправлен в поездку» Джоном Хантом, чтобы следить за поэтом (на языке ЦРУ, Ботсфорд был «поводком» Лоуэлла). Именно в Буэнос-Айресе и начались проблемы. Лоуэлл выбросил свои таблетки от маниакальной депрессии, принял несколько двойных мартини на приёме в президентском дворце и объявил, что он «Цезарь Аргентины», а Ботсфорд - его «лейтенант». После своей «гитлеровской речи», в которой он расхвалил фюрера и идеологию сверхчеловека [872] , Лоуэлл разделся донага и залез на конную статую на одной из главных площадей города. После нескольких дней подобного поведения по указанию Ботсфорда Лоуэлл был скручен, упакован в смирительную рубашку и отправлен в клинику «Вифлеем», где, связанный по рукам и ногам кожаными ремнями, он получал обильные дозы торазина. Обида Ботсфорда достигла апогея, когда Лоуэлл, пребывающий в положении связанного Прометея, приказал ему просвистеть мелодию из фильма Yankee Doodle Dandy или «Боевой гимн Республики» [873] .

872

Лоуэлл имел нездоровый интерес к Гитлеру. Джонатан Миллер, который был с ним в Нью-Йорке до конца 1950-х гг., обнаружил среди (подозрительно толстой) обложки экземпляра Les Fleursdu Mai, принадлежащей Лоуэллу, спрятанный старенький экземпляр «Майн Кампф».

873

Ian Hamilton. Цит. произв.

Позже, в том же месяце, Набоков позвонил Мэри Маккарти. Дрожащим и утомлённым голосом он сообщил ей, что Лоуэлл «попал в психиатрическую клинику в Буэнос-Айресе, что Мэрилин Монро совершила самоубийство, потому что у неё была связь с Бобби Кеннеди и вмешался Белый дом» [874] . Разделяя чувства Набокова, Мэри Маккарти ответила: «Наше время начинает походить на какое-то ужасное эпическое кино о покойных римских императорах и их мессалинах и поппеях. Бассейн Бобби Кеннеди - ванна с молоком ослицы» [875] .

874

Mary McCarthy to Hannah Arendt. 28 September 1962. Цитата из Carol Brightman. Цит. произв.

875

Там же.

Инцидент с Лоуэллом был катастрофой. Выбранный Конгрессом в качестве «выдающегося американца, который сможет противостоять... таким коммунистическим деятелям, как [Пабло] Неруда» [876] . Лоуэлл, оказалось, никуда не годился без воздействия больших доз торазина. Он ужасно подвёл тех, кто ему доверился (и, в свою очередь, получил по заслугам от Ботсфорда). Удивительно, но ни Хант, ни Джоссельсон не избавились от Ботсфорда, а продолжали пользоваться его услугам в качестве своего «представителя» в Латинской Америке. Ещё удивительнее, что менее чем через год они даже подумывали отправить Лоуэлла представлять Конгресс на конференцию в Мексику. Но Джоссельсон отбросил эту идею, опасаясь, что Лоуэлл будет «следовать рекомендациям своего психиатра так же мало, как это было в прошлый раз... и вообще, нет никакой гарантии, что он не начнёт снова произносить всякие безумные речи, восхваляя Гитлера» [877] . Ботсфорд, у которого не было желания повторять предыдущий опыт, также возражал против отправки Лоуэлла, и было решено, что Роберт Пени Уоррен и Норман Подгорец (Norman Podhoretz) будут более надёжными людьми для отправки за «занавес маисовой лепёшки» (Tortilla Curtain).

876

Keith Botsford. Цитата из Ian Hamilton. Цит. произв.

877

Michael Josselson to John Thompson. 4 September 1963 (MJ/HRC).

Хотя

у Джоссельсона были свои сомнения насчёт Ботсфорда («Я даже не уверен, что он способен сообщать факты прямо») [878] , протеже Ханта продолжал процветать в Конгрессе [879] . Он сказал Ханту, что бразильские интеллектуалы расценивают Конгресс в качестве фронта «янки» и предложил, чтобы Конгресс стал более осторожным, скромным и невидимым, берясь только за те проекты, которые имеют сильную местную поддержку. Но Хант отклонил такой подход, заявив, что никаким регионом мира нельзя пренебрегать, когда речь идёт о борьбе с коммунизмом [880] . Именно в этом ключе Хант и Ботсфорди продолжили решительную кампанию по дискредитации поэта Пабло Неруды.

878

Michael Josselson to John Thompson. 10 July 1964 (MJ/HRC).

879

Многообразие обязанностей Ботсфорда в Конгрессе включало наблюдение за организацией под названием Colombianum — управляемого иезуитами учреждения, воспитывавшего интеллектуалов левого толка в Латинской Америке под руководством падре Арпа, которого Джоссельсон описывал как «иезуита, коммуниста и гомосексуалиста, одетого от Диор».

880

John Hunt to Keith Botsford. 29 March 1963 (CCF/CHI).

В начале 1963 года Хант получил сведения, что Пабло Неруда выдвинут кандидатом на получение Нобелевской премии в области литературы на следующий год. Подобная инсайдерская информация была чрезвычайно редка, поскольку заседания Нобелевского комитета проводились в обстановке полнейшей секретности. Всё же к декабрю 1963 года «процесс» распространения слухов против Неруды был запущен. Осторожно, скрывая участие Конгресса, Ирвинг Кристол спросил Ханта, правда ли, что Конгресс «распространяет слухи» о Неруде, на что Хант осторожно ответил, что выдвижение этого поэта на Нобелевскую премию неизбежно обещало вызвать противоречия [881] .

881

John Hunt to Irving Kristol. 23 December 1963 (CCF/CHI).

Фактически ещё с февраля 1963 года Хант занимался подготовкой этого «нападения». Джулиан Горкин ранее написал «одному другу в Стокгольм» о Неруде и сказал Ханту, что «этот человек может подготовить небольшую книгу на шведском языке с названием типа «Дело Неруды» (Le cas Neruda)» [882] . Но Хант усомнился в полезности такой книги и дал указание активисту Конгресса Рене Тавернье подготовить документально подтверждённый отчёт на французском и английском языках с последующей отправкой его определённым людям [883] . Хант подчеркнул, что нельзя терять времени, если скандал с получением Нерудой Нобелевской премии ещё можно предотвратить, и попросил Тавернье вместе с Джулианом Горкином и его шведским «другом» составить отчёт в сотрудничестве [884] .

882

Rene Tavernier to John Hunt. 28 February 1963 (CCF/CHI).

883

John Hunt to Rene Tavernier. 1 July 1963 (CCF/CHI).

884

Там же.

В отчёте Тавернье в основном говорилось о политической деятельности Неруды и о том, что «невозможно отделить Неруду-художника от Неруды-политического пропагандиста» [885] . Неруда, член Центрального комитета Чилийской коммунистической партии, обвинялся в использовании своей поэзии в качестве «инструмента» политического воздействия, которое было «всесторонним и тоталитарным»; это было искусство человека, который являлся «бойцом и дисциплинированным сталинистом». Широкий резонанс вызвал тот факт, что Неруде была присуждена Сталинская премия 1953 года за стихотворение, посвящённое Сталину, «его господину», которое Тавернье обозвал «поэтическим рабством» [886] .

885

Rene Tavernier. Pablo Neruda, June 1963 (CCF/CHI).

886

Там же.

В конце июня Тавернье отправил вёрстку статьи Ханту. Хант счёл, что требуется что-нибудь позубастее, и попросил автора сосредоточиться на политической деятельности Неруды и сделать акцент на анахроничности его просталинской позиции, не соответствующей современному толерантному настроению в СССР. Хант завершил письмо в профессорском тоне, указав Тавернье, что ожидает исправленный доклад в течение нескольких дней [887] .

«Конечно, они вели кампанию против присуждения Неруде Нобелевской премии. Это очевидно», - говорила Диана Джоссельсон [888] .

887

John Hunt to Rene Tavernier. 1 July 1963 (CCF/CHI).

888

Diana Josselson. Interview, Geneva, March 1997. В 1963 г. ЦРУ также потратило 3 млн долларов, пытаясь повлиять на исход всеобщих выборов в Чили, что эквивалентно доллару за каждый голос - в два раза больше того, что Голдуотер и Джонсон потратили в 1964 г. на президентскую кампанию в США.