Цугцванг по-русски. Книга 1. 96 отделение милиции г. Москвы
Шрифт:
Бросив трубку на аппарат, Антон достал связку ключей, открыл сейф, достал материал по пропаже двухсот рублей у Константина Чкалова и положил его на стол. Затем взял с дивана свою куртку и аккуратно повесил её в шкаф. Снова сел за стол, открыл объяснения, которые собрал Уваров по заявлению матери Константина и начал снова вчитываться в наиболее важные для раскрытия этого дела факты.
Потратив некоторое время на повторное изучение основных моментов материала, Шелестов вышел из кабинета и заглянул в дежурную часть.
Дежурным по отделению были капитан Ахметзянов и его помощник
– Отлично! То, что надо! – сам себе под нос пробубнил Антон. – Привет, Саша, ещё раз! Привет, Дима!
И без того узкие глаза Ахметзянова сощурились ещё больше от довольной улыбки.
– Антон! Ну что ещё ты задумал, а?
– Я? Да, никогда! Я только хотел узнать, кто у тебя сейчас в камерах чалится?
– Сейчас посмотрим, – дежурный достал книгу учёта задержанных. – Так, в первой сидят двое мелких хулиганов в состоянии алкогольного опьянения, доставлены с улицы Новаторов, и один домашний террорист, тоже в нетрезвом. Всех отпустим ближе к вечеру. Так, во – второй сидят карманник – рецидивист, сегодня утром группа МУРа, на Ленинском проспекте его «сняла», и дважды судимый, находится в розыске, инициатор – прокуратура Ставропольского края, мы уже сообщили, за ним выехала группа сопровождения. Так, в третьей – три узбека, на Черёмушкинском рынке пытались маковую соломку продать, целый мешок, материал уже в дознании. А в четвёртой – у нас дама, в нетрезвом, пыталась прорваться в гостиницу «Южная», час назад, тоже отпустим ближе к вечеру, протокол составлен.
– Отлично! Саша, нужна твоя помощь! Открой – ка мне вторую.
– Димон! Давай живо!
– Уже иду! – гремя ключами, помощник подошёл к двери камеры, профессионально сначала посмотрел в глазок, затем отпер дверь. Широко дверь распахнуть было не возможно, поскольку верх двери, самый её край, был намертво схвачен стальной цепью, которая была другим концом вмурована в стену. Ширина цепи была 60 см, поэтому протиснуться в камеру, либо выйти из неё можно было только боком, и то с трудом, в зависимости от комплекции задержанного.
В камере, размером три на четыре, со специально грубо оштукатуренными стенами типа «шуба», и с полуметровым бетонным возвышением над полом вместо нар, у стены на корточках сидели двое мужчин, голые по пояс. Вмурованная в бетон на потолке лампа, забранная стальной решёткой – «намордником» давала возможность рассмотреть большое количество татуировок, украшающих их грудь и спины. Оба коротко стриженные, невысокие и худощавые, как братья.
– Встать! – рявкнул в открытый проём Старостин, – и, повернувшись в Шелестову, и изображая рвение в службе, доложил, – Антон Генрихович! Выбирайте любого.
– Не спиши, они мне оба сгодятся.
Стоявшие пред ним задержанные тревожно переглянулись.
Шелестов стоял перед ними, заложив руки за спину, и по привычке качнувшись с каблука на носок и обратно.
– Значит так! Я – Шелестов Антон Генрихович, оперуполномоченный уголовного розыска этого, 96 отделения милиции города Москвы. У меня есть пара блоков явской «Явы» и я думаю вот, кому бы их отдать.
Сидельцы расслабились.
– Ладно, начальник, мы поняли, говори, что надо, только без «кидалово» 24 !
24
«Кидалово» (слэнг) –
– Принято! Слушайте! Через пол – часа я приведу к вам в камеру шестнадцатилетнего пацана, который слегка проворовался, и я хочу, чтобы вы ему показали, что его ждёт здесь, если он будет арестован.
– Спектакль организуешь, начальник?
– Да! Хочу, чтобы он не стал такими, как вы.
– Потом ты его отпустишь?
– Отпущу, конечно! Я хочу, чтобы он урок запомнил, на всю оставшуюся жизнь.
– Годится, мы подписываемся, но только без обмана!
– Мне этого не надо.
– Саша! – Антон вернулся в дежурку. – Надо всех сидельцев собрать во – вторую камеру, кроме путаны, и заставь их разуться, особенно узбеков.
– Да без проблем, сделаем! А для чего?
– Слушай, вот что я хочу сделать…
Через пятнадцать минут после окончания подготовительных мероприятий, в кабинет Шелестова вошли участковый Уваров, за ним мать и сын Стечкины. Парень был одет в просторную теплую куртку, джинсы и высокие зимние ботинки со шнуровкой. Он оказался высок, худ и узкогруд. Мать же была в длинном, тёмно – синем зимнем пальто с воротником из неизвестного зверя, с гладко зачёсанными назад волосами мышиного цвета.
Антон встал со своего стула, за руку поздоровался с Уваровым.
– Нина Николаевна, здравствуйте! Прошу вас, присаживайтесь на диван вместе с вашим участковым, а Павел сядет вот на этот стул у моего стола, лицом ко мне. Договорились? Но сначала, прошу раздеться, молодой человек! Куртку повесьте в шкаф, что за вашей спиной. Разговор у нас предстоит долгий и нудный.
Женщина обречённо кивнула головой, судорожно закусив нижнюю губу.
– Ну, что же Павел! Давай знакомиться. Я – оперуполномоченный уголовного розыска 96 отделения милиции города Москвы, Шелестов Антон Генрихович. А тебя как величать?
– Вы же знаете, я – Павел!
– Это не ответ. Тебе сколько лет?
– Уже шестнадцать!
– Вот! Ты уже взрослый, молодой человек. Давай полностью фамилию, имя, отчество.
– Стечкин Павел Фёдорович.
– Ого! Знаменитая фамилия. А известный конструктор стрелкового оружия Игорь Яковлевич Стечкин, чаем не твой родственник?
Парень отрицательно мотнул головой, держа руки на коленях и опустив голову вниз.
– Что-то ты сегодня не очень разговорчивый, а?
Павел равнодушно повёл худыми плечами.
– Хорошо! Знаешь, почему мы все здесь собрались? – прихлопнув правой рукой стопку объяснений.
– Не знаю.
– Отлично! Я тебя понял, и понял очень хорошо!
Он поднял голову, равнодушно посмотрел Антону прямо в глаза и принялся рассматривать ногти на своих руках.
Разговор явно не клеился, и пора надо было заниматься парнем всерьёз.
– Ну, что – же, тогда давай сделаем вот что. Я тебе расскажу, как, по – моему мнению, всё было, а ты скажешь мне, где я ошибся. Идёт?