Цугцванг
Шрифт:
— Я никогда этого не сделаю.
— Мне так уже говорили, и тогда я поверил.
— Не сравнивай нас…
— Знаю, это глупо, но…я слишком боюсь. Ты должна была увидеть, что с тобой будет рядом с ним…
— Он вряд ли остановится, да?
— Он никогда не останавливается.
Произносит и отпускает мои руки, ждет пару мгновений, после которых шепчет.
— Прости меня.
По-прежнему не имея никаких сексуальных намеков, тем не менее Макс дышит часто, хрипло, и я поднимаю на него голову. Глаза закрыты, он хмурится, и снова пропуская пару мгновений, смотрит в ответ, словно ему нужно время собраться.
— Прости меня за то, что я сделал, — повторяет более уверенно, — Я…я не знаю, как мог так поступить…
Выдыхает шумно, потом опускает глаза и глухо шепчет, прежде мотнув головой.
— Я не сдержался. Меня снова накрыло, но в этот раз мне не удалось сдержаться. Это дерьмовое оправдание, я знаю, оно даже в моей голове не работает. Я ненавижу себя за это и…
— Макс, я сама виновата…переборщила…и…
— Нет! Даже не думай брать мою вину на себя. Я должен был себя контролировать, но не смог. Прости меня за это, если сможешь, но себя винить не смей.
— Макс…
— Амелия, это полностью моя вина, и этого никогда больше не повторится. Клянусь, что больше никогда тебя даже не схвачу, а это…тем более. Прости меня…
Парадокс в том, что он извиняется искренне и от всей души, но не ждет, что я его прощу. Наверно, он думает, что я оттолкну его, но этого не происходит…
«Как я могу это сделать?…» — при том, что половина вины на мне.
Макс дико боится стать таким же, как его отец, а я так жестоко его спровоцировала. Нет, у меня нет комплекса вины, но я знаю, что я — не ангел, и в этот раз все на него спихнуть не получится. Я действительно виновата…Поэтому вместо шага назад, делаю шаг вперед, кладу руку на щеку, чтобы привлечь внимание.
— А я клянусь, что буду контролировать себя и буду думать прежде, чем сказать. Клянусь, что этого тоже больше не повторится.
— Это моя вина.
— Вечный вопрос, кто виноват, провокатор или тот кого спровоцировали, да?
— Амелия…
— Договоримся, что вина на нас обоих. И еще, что мы никогда больше не будем об этом говорить, но навсегда запомним, как далеко можно зайти, если потерять контроль. Подходит?
— Я вряд ли смогу забыть и простить себя за то, что сделал.
— Я не прошу тебя забывать, напротив. Ты должен помнить, чтобы не повторять. И я буду помнить, что иногда словами можно ранить даже глубже. Мы оба виноваты, Макс. Договорились?
Усмехается, но кивает.
— Договорились.
Мы снова заключаем пакт, и как тогда в качестве «рукопожатия» поцелуй, который я сама углубляю, а потом и вовсе толкаю его к кровати.
— Ты уверена? — шепчет, прижимая к себе за бедра, — Амелия, я пришел не за этим.
— Ты пришел меня напугать. Я поняла. А теперь заткнись.
— Я…
— Просто. Заткнись…
Сейчас не существует никаких обстоятельств, а только мы.
«О
Жаль только, что время кончается слишком уж быстро и на утро, лежа в его объятиях, над нами проявляется грозовая туча, а точнее перезвон свадебных колоколов, и прятать голову в песок более нереально.
— Ты женишься, — говорю тихо-тихо, в ответ Макс меня сильнее прижимает к себе, кладет голову сверху на мою и пару раз кивает.
24
фраза из "Унесённые ветром" Маргарет Митчелл
— Да.
«Он, боюсь, любовь всей моей жизни…» — тихо шепчу про себя, — «Вряд ли испытаю такое с кем-нибудь после, но…я действительно должна закончить эти отношения…»
— Я хочу все закончить.
— Я не могу отменить эту свадьбу, Амелия.
— И я не прошу, но такие отношения не моя история. Отпусти меня.
Пара мгновений, после которых Макс вдруг резко отстраняется, вытягивая руку из под меня, садится и начинает одеваться. Я смотрю ему в спину, кусаю губу, быстро стерев слезы, ведь думаю, что вот так мы и закончим, но…
— Нет.
Макс встает, застегнув брюки, берет рубашку и идет на выход, по пути натягивая ее и оставляя меня в полнейшем шоке.
«Я сейчас правильно поняла?!»
— Макс, стой!
— Разговор окончен.
— В смысле окончен?! — срываюсь с места тут же, как безумная, прикрываясь одной тоненькой, шелковой простынкой, — Макс!
Полный игнор. Макс решительно идет по коридору, пока я бегу за ним, как дура, вымаливаю то, что итак мне принадлежит — свою свободу. И это дико бесит! Поэтому когда я хватаю его за руку и резко поворачиваю на себя, начинаю орать.
— Чего ты хочешь добиться глупым побегом?! Я буду об этом говорить, потому что мне это важно!
— Я сказал, что ты никуда не пойдешь. Все. Точка. Обсуждать снова и снова тему, которую нет смысла обсуждать?! Зачем?!
— Ты и не собирался меня отпускать, да?! Ты опять меня обманул?!
Молчит пару мгновений, потом закатывает глаза и цыкает, снова поворачиваясь на выход. Я так и стою по середине коридора, как дура, а прихожу в себя, только когда он почти одел свои ботинки.
— Это нечестно! У тебя будет семья и дом, а кто я? Просто развлечение? Попытка сбежать от рутины? От бытовухи?
— Не неси бред… — тихо фыркает, но глаз не поднимает.
«А бред ли?!» — фыркаю сама, повышая голос.
— Ты обо мне подумал?! Может быть я тоже хочу свой дом и…
— У тебя есть дом!
— Он не мой, а ваш! И сюда могут прийти все, кто хотят, даже если я против!
— Отец сюда больше…
— А при чем тут твой папаша?! Марина сюда может прийти?! Да! А я не хочу ее видеть в своем доме, но это квартира твоей матери, черт возьми! Чего стоят мои хотелки?!