Цусима — знамение конца русской истории. Скрываемые причины общеизвестных событий. Военно-историческое расследование. Том II
Шрифт:
Прирожденного геополитика адмирала Дубасова, к примеру, поставили возглавлять Морской Технический Комитет [39] . Но обращает на себя внимание факт, что с этим учреждением связаны судьбы и двух других замечательных адмиралов.
Так, Геннадий Иванович Невельской, несмотря на поддержку со стороны самодержавных императоров Николая I и Александра II, был отстранен, в конце концов, от руководства созданной им Амурской экспедиции и назначен в ученое отделение МТК, служившее, по выражению тогдашнего Управляющего Морским Министерством адмирала Н.Н. Краббе, прибежищем всех «полуживых и малодеятельных». Видимо, это
39
Что характерно, председатель МТК не имел возможности влиять даже на заказ нужных флоту кораблей и вооружения, что ясно видно на примере того же «Варяга».
Молодого, полного сил адмирала Ивана Федоровича Лихачева, еще в 1861 году занявшего Цусиму, а в 1866 году — начальника первой, им же созданной броненосной эскадры, сначала отправляют агентом (атташе) в Англию и Францию, а в 1882 году предлагают должность… председателя МТК, бесправную перед министром. Оскорбленный Лихачев уходит в отставку. Навсегда.
Как-то это типично, вы не находите? Все равно как великого дипломата Н.П. Игнатьева назначить на пост Министра Внутренних Дел, требующий совершенно иных специальных навыков и знаний!
Однако во время войны труднее становится тормозить продвижение очевидно талантливых людей. Если в русской армии к началу японской войны не было достаточно ярких фигур и выдвижение на пост Командующего Маньчжурской армией А.Н. Куропаткина удивления не вызвало, а поставленного Главнокомандующим адмирала Алексеева удалось представить невеждой в вопросах сухопутной войны и лишить реальных рычагов власти, то с флотом оказалось сложнее.
Несмотря на все принятые меры, адмиралы, сочетающие одаренность и верность, в России еще были. Командовать флотом в Порт-Артур отправился адмирал С.О. Макаров, и в это же время в Петербурге — еще до катастрофы 31 марта с «Петропавловском»! — другой адмирал стал предпринимать энергичные усилия по оказанию помощи Тихоокеанской эскадре.
Звали этого адмирала Зиновий Петрович Рожественский, и был он в ту пору «исправляющим должность» — в силу своего контр-адмиральского звания — Начальника Главного Морского Штаба с правами товарища (заместителя) Министра, опередив при этом 23 вице-адмиралов, пребывавших в списочном составе флагманов Российского Императорского Флота. Именно с должности Начальника Главного Морского Штаба пришел на пост Управляющего Министерством адмирал Ф.К. Авелан, знакомый нам еще по переписке с адмиралом Ф.В. Дубасовым по порт-артурскому вопросу.
2. Слово об адмирале Рожественском
2.1. Человек это был необыкновенный
«Человек это был необыкновенный. Если мы посмотрим на его изображения на фотографиях, то обратим внимание на величественную осанку, прекрасную выправку флотского офицера, умные, проницательные глаза на красивом мужественном волевом лице. Современники отмечали, что, выступая перед командами кораблей, простыми, но яркими словами, он так мог воодушевить людей, что они были готовы сразу броситься в смертельную атаку. В быту он бывал очень внимательным к окружающим, умел быть обаятельным и милым.
Зиновий Петрович не имел протекции, связей и тому, что стал Начальником ГМШ и Командующим эскадрой, которая должна изменить ход войны, спасти честь Родины и флота, был обязан в первую очередь своим выдающимся качествам. Окружающие чувствовали, что этот человек обладает колоссальной внутренней энергией, ему верили, за ним шли. Его также уважали за
Он был беспредельно предан своему Императору, Отечеству и флоту, готов был умереть за них и готов был послать на смерть других»{35}.
Этими словами капитан 1-го ранга Владимир Яковлевич Крестьянинов начинает в своей книге главу, посвященную Командующему 2-й эскадрой. Слова эти особенно ценны тем, что сказавший их отнюдь не принадлежит к «поклонникам» адмирала Рожественского, а, скорее, к его «гиперкритикам» [40] .
Действительно, контр-адмирал З.П. Рожественский был человеком необыкновенным, а путь до своего высокого поста прошел без какой-либо протекции, будучи сыном простого военного врача.
40
Следует отметить, что в своем тексте к прекрасной книге-альбому «Цусима. Хроника-реквием» (СПб., 2007) Владимир Яковлевич уже никак не является гиперкритиком адмирала Р. Очень много приведено им новых документов, говорящих о высоком уважении и любви к своему Адмиралу личного состава 2-й эскадры.
Блестящим, упорным, железным, неза-урядным адмиралом называло его даже большинство недоброжелателей. Жизнь и смерть адмирала Рожественского показали, что он был одним из последних русских военачальников, для которых слова «За Веру, Царя и Отечество» были не пустой формулой. Сейчас представляется несомненным, что даже если бы контр-адмирал Рожественский всю русскояпонскую войну просидел бы спокойно в кресле Начальника Главного Морского Штаба, изображая кипучую деятельность по образцу иных петербургских флотоводцев под «шпицем» Адмиралтейства, то именно он стал бы наиболее вероятной кандидатурой на пост Морского Министра после войны{36}. Понятно, что любой флотоводческий успех сделал бы его кандидатуру неотвратимой.
Избежать этого, остановить его на этом пути можно было, только возложив на него задачу, выполнение которой превышало человеческие силы.
И одной из «криптоцелей» посылки 2-й эскадры, а вернее, постановки эскадре уже в пути в принципе невыполнимых задач, было намерение не допустить, может быть, последнего до конца верного Царю и Отечеству Адмирала до высоких государственных постов.
Должна была окончиться катастрофой!
После Цусимы, еще до революции, во флотских особенно кругах внедрялась в сознание малолестная оценка деятельности адмирала Рожественского как человека и флотоводца. И шла эта оценка отнюдь не от соплавателей и соратников адмирала Рожественского, видевших его в деле, а из кругов официальных, можно даже сказать официозных.
Так, автор Книги седьмой официального русского описания русско-японской войны на море капитан 1-го ранга граф А.П. Капнист пишет:
«Адмирал Рожественский был человек сильной воли, мужественный и горячо преданный своему делу, умелый организатор снабжения и хозяйственной части, превосходный моряк, но лишенный малейшей тени военного таланта. Поход его эскадры от Петербурга до Цусимы беспримерен в истории, но в военных операциях он проявил не только отсутствие таланта, но и полное отсутствие военного образования и боевой подготовки — качеств, которые он не сумел сообщить и своей эскадре».