Cvan-65, Книга 2

Исаев Глеб Егорович

Тогда вопрос, к чему жуликам устраивать столь сложный костюмированный спектакль, тащиться в самую середину дикой, по мнению европейцев, страны? И кроме того, примем за данность, что изделие не находится в розыске. Что следует? Может, мы просто дуем на воду? А ошибся именно я?

Андрей Михайлович потеряно выдохнул и махнул рукой: - Все, я уже ничего не понимаю. Вы прямо как Мефистофель, сначала сбили меня с толку, причем, я, клянусь, поверил в реальность обмана, и тут же, буквально в три секунды, перевернули все с ног на голову. Вы страшный человек, Сергей, поймите верно,

в разведке вам бы цены не было, - пошутил он.

"Да уж, тут ты прав, - мысленно усмехнулся собеседник.
– Учили нас хорошо. Старая истина. Хочешь убедить собеседника - поверь сам. А чем глобальнее допущение, тем легче в него верят". Однако вслух скользкий комплимент комментировать он не стал.

– Давайте сделаем так, - заключил охранник.
– Я заступаю на вахту, а вы ступайте домой, отдохните, можете глянуть в Интернете информацию об этом украшении, возможно, сумеете отыскать зацепку к разгадке. И еще, возьмите вещицу с собой, осмотрите ее как следует.

– Все верно, - отозвался торговец.
– Утро вечера мудренее.

Выслушав краткие наставления, Сергей выпустил несколько приободрившегося антиквара в вечерний сумрак и закрыл дверь.

Погасив освещение в торговом зале, сторож прошел в выделенную ему каморку и опустился на диванчик.

"Связь работает, граница на замке, что еще от меня требуется? Сиди себе да сиди".

Мысли вернулись к последним словам антиквара. Выходя из магазина, тот уже успел набрать номер и на ходу говорил с кем-то о возможности занять необходимые для покупки деньги.

Увы, Сергей ничуть не поменял своего мнения о сути сделки, он просто хотел чуть успокоить хозяина и удержать его от непродуманных поступков.

"Это ж-ж-ж неспроста, - процитировал сторож героя старого мультфильма.
– Или как говорил не менее знаменитый комик: Усы даром не сбривают".

Что и говорить, за время своего вынужденного проживания в немецком "плену" он наслушался всяких историй о находчивости и хитроумности аферистов разного сорта, но подобного?

"А может, и впрямь, ошибся? День был долгий, суетный, вот и померещилось?"

Устав ломать голову перебором возможных вариантов, устало откинулся на мягкую спинку дивана и прикрыл глаза: "Ну и ладно. В конце концов, это не мое дело".

Когда его, раненого, отправили на больничную койку, а после выздоровления посадили в тюремную камеру, он точно так же перебирал в голове все перипетии своего безрассудного поведения. И выводом стало твердое понимание собственной глупости. А еще клятва никогда больше не пытаться спасти мир в одиночку. "Если за все, что я сделал, у них не нашлось лучшей благодарности, чем срок, быть по сему".

"А раз так, значит он, этот мир, того заслужил, - с горечью думал Сергей в ночь после объявления приговора.
– Пять долгих лет за несколько тысяч спасенных жизней? Спасибо". Злость и бессильная досада - вот и все, что осталось в тот момент в сердце. А прошедшие годы заключения только утвердили его в этих чувствах.

"Вроде, все уже решено, перерешено, и чуть было снова не встрял...
– рассудил он.
–

Ну и хорошо. Пролетит этот антиквар е покупкой, так, значит, на роду написано, нет, ну и слава богу. Значит, быстрее отдаст деньги".

Сторож скинул потертый джемпер, пропитавшийся вагонным запахом, и удобно устроился на диване. Чашка с ароматным кофе, тихий свист ветра в неплотно прикрытой форточке, тепло от мощной итальянской батареи начали клонить в сон.

"Да рано еще", - тряхнул головой охранник и вспомнил про свой не разобранный багаж, - так или иначе, жить мне пока придется здесь, в этой комнатке". Он быстро разобрал нехитрые пожитки и добрался до пыльного мешка: "Ага, вот и занятие. Гляну-ка я на добычу". Отложил в сторону уже виденные статуэтки сороки и спортсмена, осторожно вынул новый сверток.

Развернув газету, поднес к глазам хрупкую фигурку.

– Ого, кто это?
– присвистнул он в удивлении. Сквозь многолетний серый слой пыли виднелся белоснежный фарфор.

"Горбун? Не похож, - Сергей покрутил фигурку, обратив внимание на уже привычную наклейку на донышке, скорее, шут, - решил он, рассмотрев длинноносые с загнутыми носками туфли нового экспоната.
– Ну, точно, - уверился в своем впечатлении зритель, стерев пыль с головы экспоната.
– И колпак с бубенцами. Только вот лицо - не в масть. Совсем не скоморошье. Хитрое. И поза...
– он улегся на спину и водрузил статуэтку на грудь.
– Красив... что сказать", - глаза его понемногу начали закрываться, однако рука крепко держала хрупкий фарфор. Задремал, словно на мгновение провалился куда-то в стылый тусклый мир. Секунда, и он вздрогнул, ощутив, как поползла вниз расслабленная рука.

Осторожно опустив статуэтку на стол, Сергей вновь улегся, но спугнутый сон исчез. Наоборот, в голове мелькали обрывки мыслей, чудились непонятные звуки.

Вновь сел и в озарении хлопнул себя по лбу: "Точно. Если его, этого антиквара не хотели обмануть, значит, была другая, более глобальная, цель. Вопрос какая? Деньги? Возможно, но если учесть, что аферисты знали о желании Андрея купить подобную вещь, то в деле возникает еще один персонаж, уже наш, местный. Кто? Вернее, кому выгодно? Конкурент? Что ж, как версия, сойдет. Идем далее. Предположим, антиквар купил вещь и, соответственно, перепродал ее клиенту. Тогда в игре появился четвертый фигурант. А может, он и есть цель? Какая? Скомпрометировать, если она ворованная? Вряд ли. Человек - добросовестный приобретатель. Ему ничего не пришить. Тогда...

Увы, информации маловато".

Сергей выдернул из пачки сигарету. Глянул на подоконник в поисках чего-нибудь, подходящего для сбора пепла. Новая мысль отвлекла от поиска пепельницы:

"Наши могли решить эту неизвестную пока мне цель без столь хитрых финтов. И не привлекать к делу непонятных немцев".

"Хорошо, пусть, - рассуждения вошли в новое русло.
– Выходит, эти немцы присутствуют в мозаике не просто как хитрый ход, а сами в деле. Логично провести связь между этими продавцами и целью - неведомым коллекционером, минуя промежуточные звенья".