Цвет абрикоса
Шрифт:
– Повидать матушку.
– По-первых, повидать матушку, а во-вторых, скрыться от одного пылкого повесы.
– Поручила бы его служанке, к чему было именно у меня укрываться от него.
– Мой хозяин вчера уехал. Вернется не ранее как к празднику Восьми благовоний, то есть в четвертую луну. А тот гость, о котором я тебе говорила, вчера вечером вдруг прибыл к нам на постоялый двор. Мне он уже закружил голову. Я оставила его со своей напарницей – пусть проведут ночь вместе, а когда я вернусь, старшая наложница уступит его мне.
Чжэньнян вздохнула.
– Знаешь, пока я не была замужем, – сказала она ей, – меня не
– Успокойся, сестрица, и не забивай себе голову тяжелыми мыслями, – сказала Юйин. – Я уже кое-что придумала. Ты ведь такая красавица! За пологом одна, с мужем не спишь, тут кого угодно одолеют печаль и кручина. Ведь так в одиночестве можно и до ста лет прожить. Есть у меня к тебе, сестрица, слово, да не знаю, как ты к нему отнесешься. Скажу откровенно: человека, пригодного для любовных утех, найти трудно. Если бы речь шла об ординарном любовнике, твоя младшая сестра не посмела бы и рта раскрыть. Однако у этого молодца такое удивительное орудие мужской силы – второго такого в миру не сыщешь, что я посчитала то за удачу для старшей сестры. Ты возродишься, точно водой омоешься, да и тот человек прибыл издалека, тебя не знает. Подумай! Дни цветущей весны не бесконечны, а радость взаимной любви и того короче.
Чжэньнян задумалась: «Мой муж, человек жестокосердный, покинул меня. Обрек на муки одиночества. Да и что значит человек в этом мире? Впустую проходит лучшая, весенняя пора моей жизни. А если тот человек – заезжий гость, не местный, то ночь, проведенная с ним, не принесет мне урону». И, придя к такому рассуждению и вздохнув еще не один раз, она ответила Юйин:
– Поистине ты питаешь ко мне высокие чувства. И даже подносишь в дар любовь своего любовника. И хотя радость любви до рассвета возможна лишь с тем, кто предназначен судьбой, я соглашаюсь. Об одном прошу: чтобы никто не разнес этой истории по округе. В ином разе мне выпадет только стыд. Я найду способ, как отблагодарить тебя за услугу. И если я забуду этот день, пусть боги покарают меня ужасной смертью.
– Сестрица! К чему слова клятвы, как если бы меж нами был уговор или союз? Дело слажено. Но как быть с матушкой?
– А! Недаром сказано: «Дела замышляются людьми, а вершатся на небесах». Видно, такова моя печальная доля! – И, договорившись, обе, прижавшись друг к другу, отошли ко сну.
А тем временем, приклонив голову к изголовью, студент размышлял о том, что если дела его не сладятся, то есть если тетка не разрешит Чжэньнян покинуть дом, то на следующее же утро он отбудет в Вэйян. А если задуманное осуществится, то только благодаря содействию Юйин. Однако надо еще не забыть и о судьбе, ибо в таких делах главное не то, что ты желаешь, а то, как распорядится тобой небо. Так думал он до полуночи и, только когда минула полночь, заснул.
На следующее утро, едва госпожа Лань поднялась, умылась и причесалась, студент появился у нее. Пришел и сказал:
– Тетушка! Хочу отправиться
– Поступай, как знаешь, – ответила та, – делай, как тебе хочется.
Студент распрощался и ушел, приказав слуге смотреть за библиотекой.
Между тем Чжэньнян и Юйин договорились, что Чжэньнян скажется больной. Утром первой встала Юйин. Она подошла к туалетному столику и припудрилась. Тут как раз в комнату пожаловали госпожа Лань с младшими дочерьми. Они выстроились у кровати, участливо наклоняясь к больной.
– Беспокоюсь за тебя, – сказала ей мать. – И так меня тяготит твоя болезнь, что сон нейдет. Не знаю даже, как сделать, чтобы ты чувствовала себя лучше. Я бы на твоем месте встала и погуляла. Не следует так долго валяться в постели. Заметила, что еще со вчерашнего дня ты не в своей тарелке. Это все из-за этого распутного юнца! Это он разбередил тебя. Вставай, поговори с нами.
Чжэньнян залилась слезами
– Сестрица! Не переживай и не предавайся печали, ведь матушка и так неспокойна, – сказала Юйнян.
– Матушка переживает, потому не следует тебе так предаваться печалям, – продолжила Яонян.
– Мой хозяин уехал к родственникам в Шаньдун, намеревается поднести в дар благовония храму Великого Будды. Вернется не раньше чем через месяц, – вступила в разговор Юйин. – По моему разумению, старшей сестрице лучше побыть у меня. Полюбуется на лоянские мосты и избудет все печали. Думаю, госпожа согласится отпустить ее?
– Хорошая мысль. Но не знаю, захочет ли Чжэньнян. Притворившись, что размышляет над предложением
Юйин, Чжэньнян сказала:
– Матушка немолода, а готова отпустить меня развеяться.
– Ну, если так, то я приглашаю тебя, сестрица, посетить мой дом. Будем там вдвоем.
– Тебя приглашают в гости, и ты непременно поезжай, – вмешалась в разговор Юйнян. – Мы, теремные затворницы, не можем выходить за ворота. – И с этими словами она подошла к сестре и, взяв ее за руку, попыталась поднять: – Вставай, сестрица! Быстро собирай вещи и иди гулять. И развеселись! Не тревожь сердце матушки. Годы матушки немолодые. Твой плачевный вид доведет ее до болезни.
И обе сестры принялись подымать Чжэньнян. Чжэньнян встала, поддерживаемая сестрами. Юйин помогла ей одеться.
Так Чжэньнян исполнила свое намерение – получила разрешение матушки и сестер. И все вышло как бы во исполнение советов сестер. Вот уж поистине уместно сказать:
Всегда свершится встреча,когда есть связь судеб,она и он, судьбе не переча,союз заключили на тысячи лет.Боясь вызвать подозрение, Чжэньнян более не раскрывала рта. Но была уже радостна и счастлива. Она надела верхнее платье и подошла к туалетному столику. Наложила румяна, набелила щеки. И не прошло и мгновения, как она и Юйин сели в паланкин. И вот они уже на постоялом дворе за городскими воротами. Примерно около того времени на постоялый двор пришел и студент. Он был уже во внутренних комнатах, когда увидел, как во двор прибыл паланкин с девушками. Он был рад, и безумное желание овладело им. Когда паланкин остановился у ворот, навстречу девушкам уже спешила Цяонян. Она встретила Чжэньнян со всей приличествующей обходительностью.