Цвет абрикоса
Шрифт:
Хозяина постоялого двора звали Люй, имя Жун. И хотя лет ему было около пятидесяти, кроме жены у него были еще две наложницы. Старшая, урожденная Минь, по имени Цяонян, была неграмотна и вдова. Поскольку по смерти мужа она не получила наследства, ее отдали в наложницы. Младшая наложница носила фамилию Бянь, имя Юйин. От рождения она была остра умом и отличалась благородством манер. Это о ней сказано: «Бросит взгляд – душой истаешь». Всякий, кто хотя бы раз видел ее, долго не мог позабыть. У хозяина постоялого двора не было наследников, так что домом управляли эти две наложницы. Если случалось забрести на подворье повесе с хорошими манерами, наложницы тотчас
Была пора третьей луны, канун праздника Поминовения, [25] когда в обычае обметать могилы и вывешивать на воротах скорбные поминальные листки. Когда студент подъезжал к харчевне, Бянь Юйин как раз вывешивала их на воротах. Едва конь студента вступил во двор, Бянь Юйин, окинув всадника взглядом, мелкими шажками плавно прошествовала мимо. В тот миг она была необычайно привлекательна, равно как спереди, так и сзади. Ее тонкая талия походила на гибкую иву, готовую вот-вот надломиться, а лицо можно было уподобить разве что белому грушевому цвету. Студент мельком скользнул по ней взглядом: на какое-то мгновение ему почудилось, что перед ним Мяонян. Юйин задержалась у порога на несколько мгновений, а потом, выразительно посмотрев на студента, с улыбкой исчезла в дверном проеме. Эта плутовка сразу полюбилась студенту. Как сказал бы поэт с чувствительным сердцем: «Плоть его еще пребывала в сем бренном мире, душой он уже возносился к небесам». Эта улыбка не бог весть какая уловка, а уже крепко повязала студента и начисто лишила его разумения. Тут как раз в комнату вошел слуга, неся поднос с чайным прибором.
25
Праздник Поминовения Цинмин приходится на пятое число четвертого месяца по лунному календарю. В этот день приносят жертвы усопшим.
– Господин, откушайте чаю.
Студент поднялся, взял с подноса чашку. Начал пить чай, но мысли его были о другом.
– Какие будут распоряжения господина? – спросил слуга.
– Сегодня вечером здесь поужинаем, а утром двинемся в город.
– Раз мы здесь, к чему спешить? Не лучше ли будет, если завтра я первым поеду в город и разыщу вашу тетку. Вернусь за вами, и поедем вместе.
– Ладно, давай так и сделаем, – согласился студент. Обсуждать дела было в обычае между студентом и слугой. А тем временем Юйин возгорелась желанием разделить со студентом ложе. И то сказать, давно была открыта харчевня, а еще не появлялся здесь подобный красавец. Сегодня само небо послало ей этого пригожего юношу. «А если он гуляка и повеса, – размышляла она, – то и лучше, ибо весело проведем время. Да и старшая сестрица будет ублаготворена, ибо для нее это большая удача».
Быстро поужинав, она пошла искать старшую наложницу Цяонян. Цяонян была недурна собой. Добрая и милая, она была несколько медлительна, мужчин влекли к ней теплота и доброта в обращении. Если кто-либо из гостей домогался ее, ее наперсницей всегда была Юйин. А надо сказать, что, прежде чем приниматься за подобные дела, они всегда советовались, потому что боялись жены хозяина. Юйин тихонько подошла к Цяонян и с улыбкой заметила:
– Видела нашего гостя? Того, что только что был в комнате для приезжих?
Цяонян покраснела и с досадой ответила:
– Уже поддела его. Этот красавец перевернул мне душу и разбередил сердце. Вот послушай, как бьется, похоже, выскочит.
Юйин
– Пойдешь со мной поглядеть на этого красавца?
– Если сбудутся твои чаяния, ты уж не забудь меня.
– Это уж конечно.
И с этими словами Юйин пошла кружить по комнатам для гостей. Увидев слугу Юэшэна, который вертелся около лошадей, кокетливым голосом подозвала его:
– Подойдите ко мне, старший братец! – сказала и махнула ему рукой.
Тот обернулся, увидев перед собой этакую красотку, удивился. Посмотрел по сторонам, ибо опасался, что она морочит его, но, убедившись, что вокруг нет людей, он еще раз потер себе нос и подумал: «Может, мерещится и зовет она вовсе не меня?» Но Юйин, не скрывая к нему расположения, снова позвала его. Она дразнила и смеялась над ним, а потом, дернув в его сторону крохотной ножкой, сказала:
– Тебя, тебя зову. Подойди.
– Хозяин меня зовет, что ли?
– Нет. Это я хочу поговорить с тобой.
– Слуга бросил лошадей и подошел к ней.
– Хочу спросить, из каких мест будете? Надолго ли предполагаете остаться у нас?
– Мой господин и я – уроженцы Вэйяна. Вот прибыли в ваши места. Сегодня отдохнем, а завтра утром двинемся в город.
Юйин вытащила из кошелька сто монет.
– Это тебе на выпивку, – сказала она ему. – Я ведь тоже из тех мест. Когда твой господин пойдет в спальню, скажи ему, что хочу поговорить с ним на его родном наречии.
– Денег мне не надо, – отказался слуга. – Лучше пойду и скажу о вашей просьбе хозяину.
– Не будь тупицей. Завтра еще добавлю тебе. Да беги ты быстрее к хозяину.
Со словами благодарности слуга спрятал деньги и пошел доложить. Пока он разыскивал хозяина, одна мысль беспокоила его и вызывала недоумение: «Как это девица, говоря на чистейшем северном диалекте, утверждает, будто она уроженка Цзяннани? [26] Вот уж странное дело!» Он нашел Юэшэна в отведенной ему комнате. Вошел и почтительно доложил:
– Господин! Сейчас приходила какая-то девица. Хочет поговорить с вами в спальне.
26
Служанка утверждает, что говорит на диалекте провинции Цзяннань, но это сомнительно, ибо разница диалектов такова, что жители севера и Цзяннани практически не понимают друг друга.
Студент остолбенел:
– А что ей надо?
– Она говорит, что из одних мест с вами, однако говорит на северном диалекте.
Студент с удивлением уставился на слугу.
– По моему слабому разумению, она положила на господина глаз, – сказал слуга и захихикал.
– Не говори чепухи! – выбранил его студент. Однако про себя принял к сведению его слова.
Едва слуга ушел, Юэшэн надел шапку, оправил платье и буквально полетел в спальную комнату. Юйин уже ждала его подле дверей. Увидев студента, она пошла ему навстречу, тысячу раз твердя слова благодарности.
– Хотела бы, чтобы господин согласился исполнить мое желание, – сказала она.
– Я только что прибыл в ваше драгоценное заведение и не предполагал заниматься здесь супружескими делами. Если я выйду из харчевни ночью, опасаюсь, подниму переполох. Да и не очень уютно во дворе.
Юйин поняла, что студент боится хозяина.
Он был, конечно, не очень храброго десятка, но ведь и камнями могут закидать. Потому решил предложение наложницы отклонить. Но разве может мужчина устоять перед чарами женщины? Никогда!