Цвет абрикоса

Сяошен Би

– Привет почтенной компании! Примите мои извинения. Поспешила к вам из страха вызвать гнев.

Каждый в свой черед шумно приветствовал ее.

– Споем все вместе, – предложил Ван Шичунь, – и на какое-то время давайте забудем о благопристойности. Ныне ведь та пора, когда, как говорится, «хлеба уже поднялись», – ведь праздник Дуаньу. Когда льется вино и присутствуют красавицы, нельзя не воспеть пир в мерных ритмах стиха. Пусть каждый составит по стихотворению и возвеселит общество. Так кто будет первым?

– Хорошая мысль, – сказал Цю Чунь. – Пусть Юэшэн начнет.

– Сегодня праздник. Вы, господин Фын, гость, прибывший к нам

издалека. Потому вам первое слово.

– Ваш покорный слуга хотел бы закончить этот поединок последним.

– Среди нас друг покойной певички Сюэ Мяонян. В свое время он нераздельно владел ее сердцем. Он одарен великой мужской силой и превосходит всех прочих мужей. Осмелюсь передать ему честь начать состязание. Не будем тянуть жребий, и пусть начнет он, хотя бы и без музыкального сопровождения.

На пиру был некто Хань Тянью, в ту пору знаменитый на всю Поднебесную. Не было в Поднебесной человека, который пожелал бы оказаться его врагом: ловко орудовал он палкой и железной пикой, и в любой схватке не было ему равных, ибо везде его лошадь приходила первой. Но в сочинении стихов он был профан. И потому он и его друг Сюэ Нань, желая заглянуть на дно чары, хором воскликнули:

– Можем лишь возглавить винопийство. Просим господина Фына начать, а мы будем вторить.

– Господин Фын! Давно не внимали вашим наставлениям. Просим вас сказать свое слово и как ваши младшие братья за вами последуем.

– Не смею, не смею принять приглашение, – ответил студент. – Нет у меня пиитского дара. Хотел бы отказаться от этой чести.

Но ему не удалось отвертеться.

– Ну, что ж. Мои рифмы стоят двух бокалов вина, – сказал студент. – А если и вовсе не сумею, то пусть мне нальют три штрафные чарки. – И он сложил так:

Лоян предо мною —и девять излучин реки.Здесь веют ветра,здесь сети и рыбаки.Он многолюден,как город любой на юге,откуда плывут к немурасписные ладьи, носы зарываяво вспененной влажной вьюге.

Студент осушил бокал вина и смущенно произнес:

– Похоже, ваш младший собутыльник осквернил слух гостей.

– Когда сочетается талант к винопийству с поэтическим даром, прекрасно получается.

– Ну а теперь вы, старший брат Ван. Ваш черед, – сказал Цю Чунь.

И Ван Шичунь прочел так:

Закатные бликина воду легли.Ворота закрыты,и замерли вдруг корабли.Полуночный колоколвдали прозвонил,и лунный светэто море садовпеленою светлой укрыл.

Он тоже осушил бокал вина.

– Как хорошо вы сказали! – сказал Юэшэн. – Давно не внимал вам, а ныне ваш талант возмужал и много ярче прежнего. Какое величие! Вы превзошли самого себя!

Черед дошел до Цю Чуня. Тот поднялся и прочел так:

Ворота, ворота Лояна —нет им числа.Река струит

воды,быстра и светла.Не хватит и жизни,осмотреть все окрест.Красавицы бродят по дамбе —украшение здешних мест.

Цю Чунь тоже осушил до дна бокал.

– Я просто посмешище на этом собрании, – сказал он. – Мои стихи никуда не годятся.

– Не нахожу, – ответил ему студент. – Картина, вами нарисованная, пронизана чувством, а в ритме слышны мерные удары каменного гонга. Теперь черед Фэн Хаохао.

Та стала отнекиваться:

– Нет. Пусть лучше начнет Паньпань.

– Этот разговор напоминает длинное предисловие. Зачем тянуть время? – заметил кто-то.

– Хотите посмеяться надо мной? Ну ладно. – Паньпань встала и прочла:

Сады и дворцы Лояна —дорога меж них одна.Стража с колотушкамибродит по ней до утра.Красавиц любят в лодках,их любят и в садах.А тот, кто самый ловкий,ночует в теремах.

– Похоже, не только слух гостей осквернила, но и досадила их взору, – сказала она.

– У тебя, – сказал ей студент, – настоящий талант. Все поздравили ее, также найдя ее необыкновенно даровитой. Велели сказать слово Фэн Хаохао.

– Повинуюсь, – ответила та и прочла:

Из перьев зимородказаколка – в цвет наряда.Брожу однапо улицам Лояна.В тени деревлюбуюсь красками цветов.Закатной порой на рекевстречаю удальцов.

Студент был восхищен и горячо ей аплодировал. Девицы – прехорошенькие чаровницы в шелках – вполне соответствовали своей славе и на многих пирах были подлинным украшением собрания. Услышав похвалу из уст студента, каждая из прелестниц одарила его долгим взглядом: так катит воды стылая река осенней порой. Студент был изрядно пьян. Он уставился на девушек, не в силах отвести взгляд: пылал страстью, точно костер. Подумал про себя: «Как славно было бы хотя бы с одной из них провести ночь». Между тем празднество затянулось, все были сыты и порядочно пьяны. День сходил на нет, и начало темнеть. На небе высыпали звезды. Цю Чунь на правах хозяина радостно возгласил:

– Прошу господина Юэшэна посетить вместе с нами гнездышко девиц, как говорится в таких случаях, «вкусить аромат», предавшись любовной радости.

– Я так налит вином, – ответил тот, – и еще не воздал вам за угощение сторицей, потому пристойно ли принимать второй подарок?

– А разве не с вами мы заключили союз побратимства? – заметил Ван Шичунь. – Если не последуете нашему слову – мы не друзья навек.

– Господин Фын! – вмешался Цю Чунь. – Здесь вы все равно что в доме нашего драгоценного старшего брата, потому не препятствуйте его добродеянию. Где мы сейчас? Все равно что в заброшенном захолустье. И давайте позволим себе немного радости. Так что не отнекивайтесь и не отталкивайте руку, вам протягиваемую.