Цвет магии – чёрный
Шрифт:
Принц, казалось, моментально протрезвел. И расплылся в улыбке.
– Кузи-и-ина! У нас, знаешь ли, снова ба-а-ал. А я слышал, ты балы не любишь. Не представлял, что найду тебя зде…
– Что ты пил? – Её голос умудрился стать ещё холоднее.
– Вино, – отмахнулся принц. – Конечно, вино… А что, танцы уже?..
Принцесса подалась вперёд и совершенно по-собачьи принюхалась. А потом, словно это было в порядке вещей… вцепилась принцу в ухо. Да так и потащила к комнатам отдыха.
– Ай, кузина, пусти! – стонал принц.
– Я говорила, –
– Я принц, меня нельзя сечь! Кузина, пусти!
Их провожали изумлёнными взглядами. Леди закрывались веерами, пряча удивление. Кавалеры тихо переговаривались.
– Давно пора было это сделать, – пробормотал подошедший граф. – Видит бог, он пропьёт наш Остров.
Графиня круто обернулась.
– Замолчи!
Объявили танцы. Я видел, как среди гостей мелькало жёлтое платье, но был слишком занят Лавинией.
«К концу службы точно останусь без ног», – думал я, когда к нам приблизилась ещё одна принцесса. Её высочество Элизабет, та, что так часто навещала графиню. Лавиния всячески её привечала: это был её билет в круг близких для королевской семьи людей.
А Элизабет хотела, конечно, другого. Она перебила поток любезностей из уст Лавинии и с нетерпеливой улыбкой сказала:
– Вы не одолжите вашего спутника на вечер?
Я поймал насмешливый взгляд Рая.
– Ах, конечно! – улыбнулась Лавиния. – Для вас всё что угодно, ваше высочество.
Принцесса протянула руку. Я поцеловал её и повёл Элизабет к танцующим. По дороге я говорил ей совершенно дежурные комплименты:
– Вы сегодня восхитительно выглядите, ваше высочество. Этот цвет невероятно подходит к вашим глазам…
Она кивала. С тем же успехом я мог и молчать: ей хватило бы на меня смотреть. Потом она затащит меня в одну из комнат для отдыха, запрёт дверь и… Весь вечер я действительно проведу с ней.
Не знаю, что она во мне нашла. У принцессы были свои спутники – естественно, у девушки-то её положения. Но каждый приём она забирала меня у Лавинии. Каждый приём и каждый её визит.
Мы почти не разговаривали. То есть, я, конечно, говорил, и даже много. И комплименты ей нравились, я видел. Но она редко отвечала.
Пожалуй, если сравнивать Элизабет и Лавинию, принцесса выигрывала. Она была… простовата, конечно. Но всё же не напоминала масляный торт в парче. Угловатая девочка восемнадцати лет, невзрачная, молчаливая. Ей не шёл белый цвет, приличный для аристократки. Она в нём терялась, но, конечно, соблюдала этикет.
И во время танца она не наступала мне на ноги.
Но, как я говорил, танцевали мы мало. Смотреть Элизабет быстро уставала, ей хотелось вовсе не этого.
– Что, моя кузина тоже тебя заметила, Элвин? – сказала она некоторое время спустя, уводя меня всё дальше от танцевального зала.
Я улыбнулся. Видно было: Элизабет предпочла бы, чтобы эта самая кузина никогда не появлялась.
– Правда, она похожа на мою тётю? Скажи ей об этом, и она тебя возненавидит…
Мы дошли до библиотеки,
Принцесса потянула меня внутрь. Я еле сдержал вздох: только не здесь…
– Тут уютно и уж точно никто не войдёт. Сейчас найду ключ, – сказала Элизабет и, оставив меня у окна, подошла к двери.
Пахло старыми книгами. Я закрыл глаза и попытался представить, что всё это неправда. Что я смотрю на происходящее со стороны. Иногда это помогало. Сейчас – нет.
Я открыл глаза и улыбнулся. Принцесса всё ещё искала ключ, поэтому я огляделся и…
У дивана неподалёку от окна лежала золотая подвеска. Наверное, кто-то из гостей её обронил. Не знаю, как я её заметил: свет мы не зажигали, блеском она бы меня не привлекла. Нет, она как будто… шептала. Не знаю, странное ощущение. Чем больше я смотрел, тем больше мне хотелось её взять.
Ключ наконец щёлкнул в замке, и я обернулся. Но Элизабет уже заметила мой взгляд.
– Что там? О… Надо же. Это кузины.
Она подошла и показала мне подвеску на вытянутой руке. Крупный опал в золотой оправе, очень простой, ничего примечательного… На первый взгляд. Однако, если приглядеться, камень казался живым. В нём вспыхивали разноцветные искры, не давали отвести взгляд.
– Держи, – принцесса протянула подвеску мне. – Вернёшь ей, если захочешь. Или забери. Мне всё равно.
Я нахмурился.
– Но ваше высочество, почему вы решили…
– …что это её? – Элизабет была сегодня на удивление разговорчива. – Потому что у неё есть жуткая привычка его теребить. Она это убожество ко всем нарядам цепляет. Уставится на тебя, как сова, и теребит. А! Давай мы это, – она крутанула подвеску в пальцах, – в окно выкинем? Тогда она её точно не найдёт.
Я забрал у неё подвеску ещё до того, как принцесса договорила. Не знаю, почему – как ни странно… оно само… В смысле, подвеска как будто сама перетекла мне в руку. Она была приятно тёплой, мне не хотелось её отдавать.
Я сам не заметил, как убрал её в карман.
Элизабет фыркнула.
– Как хочешь.
Я поцеловал её. Пора было брать себя в руки.
Что произошло дальше, помню смутно. То есть, всё как обычно: податливая девушка у тебя в руках, а ты пытаешься представить, что всё это по твоей воле. Что мы влюблены, что нам обоим это приятно.
А потом в замке повернулся ключ.
Элизабет замерла у меня в руках, широко раскрыв глаза.
В библиотеку ввалился принц. И к сожалению, не один. Компанию на таких вечерах ему часто составляли богатые отпрыски аристократов. Развлечение влекло их, наверное, даже сильнее дружбы с его высочеством – полезного актива на будущее.