Цвет моих крыльев
Шрифт:
– Ну… – Парень задумался, подбирая слова. – Видимо, это отголосок той клятвы, что связала два наших рода. Если я попаду в беду, она почувствует. А если она – то я… Сложно объяснить. Словно у меня в голове играет музыка. Тревожная такая. И чем ближе я подбираюсь к Риссе, тем громче звучит эта музыка. И образы… как будто она в какой-то клетке и ее надо спасать. Так что или вы прекращаете спорить и идете со мной, или…
– Или спорить не прекращаем, но все равно идем с тобой, – кивнула я. – Потому что кто же тебя одного отпустит? Мало ли что
Кьяло нерешительно улыбнулся… и вдруг замер, уставившись куда-то за мою спину. Я поспешно обернулась, еще не до конца понимая, что насторожило парня.
– Дверь. – Голос берсерка прозвучал на самой границе слышимости.
– Я закрывал, – немедленно отозвался Флай.
– Внизу.
Я скользнула взглядом в направлении пола. Ага, вот оно! Под дверью была щель, сквозь которую свет из коридора проникал в сумрачную библиотеку. А сейчас эту яркую полоску что-то загородило.
Скрипнула, поворачиваясь, ручка…
Мы не сговариваясь ломанулись под стол. До сих пор не понимаю, каким чудом три человека на такой ограниченной территории умудрились устроиться так, чтобы руки, ноги и головы не торчали наружу. А уж в каких позах мы замерли, боясь пошевелиться, даже описать не возьмусь.
Дверь тем временем все-таки открылась и сразу же захлопнулась снова. По дощатому полу простучали каблуки.
– Вы уверены, что сюда никто не зайдет?
– Сегодня? В библиотеку? Не смешите меня, сестра. Это далеко не самое популярное место в замке.
Услышав этот голос, я едва сдержалась, чтоб не взвыть в голос. Хозяина что, магнитом ко мне притягивает? А сестра… Видимо, одна из представителей той самой злополучной инквизиции. Интересно, какие у этой пары могут быть секреты?
– Надеюсь, вы правы. Так о чем же вы хотели со мной поговорить, господин Муллен?
– Я? Мне казалось, это вы меня искали.
– Не искала. Лишь поинтересовалась у многоуважаемого господина Понжера, долго ли вы еще пробудете в академии. Я не ожидала, что он сразу же перескажет вам наш разговор.
– Он не пересказывал. Просто учтите на будущее, что у стен тоже есть уши, сестра Анелла.
– Не называйте меня так. Хотя бы вы не называйте… – Голос монахини начал подрагивать.
Щедрое воображение сразу же подсунуло картинку, как она, едва сдерживая слезы, хватает начальника внешней стражи за руку. Не утерпев, я приподняла краешек скатерти и попыталась рассмотреть, что же там происходит.
Нет, хватание за руки не состоялось. Маленькая женщина в черном предпочитала стоять подальше от Хозяина. И, по мне, правильно делала. Что же касается слез – лицо, скрытое капюшоном, давало большой простор для фантазии.
– И как же мне вас называть? Может, стоит сначала решить, кто вы сейчас? Как вы считаете?
– Я… А кем бы вы хотели, чтоб я была? Я давно забыла себя и уже не знаю, как снять маску.
– Нет, так мы ничего не решим, – вздохнул Муллен, падая в кресло. – Садитесь, сестра. Садитесь
– Хотела посмотреть на вас. И на нее.
– Посмотрели?
– Да.
– Ну так уезжайте.
– Я не могу. В том, что у вас тут происходит… в смерти этих девушек явно замешана магия. И мой долг служителя Господа – найти преступившего закон и передать его в руки правосудия.
– Тогда ищи и передавай. Только объясни, за какими бесами ты тут изображаешь оплот нравственности и безгрешности? Я ведь не святой, могу и сорваться.
– Лан Муллен, – голова монахини дернулась, словно от пощечины, – у вас действительно нет сердца.
– Нет, – спокойно согласился Хозяин. – И я даже знаю, кто в этом виноват.
– Ах так? Скотина ты неблагодарная! Сволочь двуличная!
Ого! А вот таких слов я от инквизиторши не ожидала. Муллен, кажется, тоже. По крайней мере, на его лице отразилось искреннее удивление. Пока он боролся со столь несвойственной ему эмоцией, женщина уже успела выскочить в коридор, не забыв громко хлопнуть дверью.
– Вот кто из нас двуличная сволочь, я бы еще подумал, – мрачно сообщил в пустоту начальник внешней стражи Тангара, вставая с кресла. – Дура психованная.
И, пнув по ходу движения пару шкафов, Хозяин тоже покинул библиотеку.
– И что это было? – поинтересовалась я, едва его шаги затихли в конце коридора.
– Тебе виднее, – хмыкнул Флай, разминая затекшие от неудобной позы конечности. – Твой же опекун.
– Теоретически мой. Но он же никогда ничего не рассказывает!
– Значит, считает, что тебе это не надо.
– Он-то считает, да! Хоть бы раз моим мнением поинтересовался!
– Хватит, – одернул меня Кьяло. – Мы Риссу искать идем?
– Нет, не идем, – буркнула я. И, насладившись растерянностью на лице берсерка, уточнила: – Ползем.
Этот лаз был намного длиннее того, что вел на кухню. Длиннее, но просторнее. Спустя несколько минут в нем уже можно было стоять в полный рост (правда, только мне), а стены раздались в стороны настолько, что я доставала от одной до другой только разведя руки. К сожалению, в нашем случае такая ширина коридора только мешала, потому что шагали мы в кромешной темноте.
– Вот идем мы тут, как слепые котята, вдоль стеночки, а вдруг с другой стороны какое-нибудь ответвление пропустим? – проворчала я.
– Можно выстроиться в шеренгу и касаться обеих стен одновременно, – посоветовал Кьяло.
– Или просто один справа, другой слева… – поддержал его Флай.
– Ага, а третий – посередине и за все запинается.
– Зачем запинается? Третий – держит факел.
– Какой еще фа-а-а… – Посередине и немного впереди шла как раз я, в очередной раз пытаясь измерить ширину тоннеля. При этом я так увлеклась, стараясь дотянуться руками до стен, что о ногах совершенно забыла. Спохватилась, только ощутив под каблуком пустоту вместо ставшего уже привычным каменного пола. И тут же ухнула куда-то вниз.