Цвет надежд — зелёный (сборник)

Хольцхаусен Карл-Юхан

— Только не трогайте его, — предупредил инженер. — Он находится в коматозном состоянии и, как вы знаете, должен очнуться, то есть я хочу сказать, вы должны очнуться только тогда, когда ваше нынешнее тело перестанет функционировать. До этого момента будет жить только ваше новое тело, мозг же совершенно пассивен, я не побоюсь сказать — мертв. Кроме того, соответствие — мы называем его идентичностью — пока еще не полное. Мы успели провести только два сеанса дублирования. Осталось еще двадцать. А под конец, непосредственно перед самым наступлением смерти, необходимо по меньшей мере два дня непрерывного дублирования, которое заканчивается только тогда, когда мы совершенно уверены, что смерть уже наступила. Именно поэтому вы можете не сомневаться,

что любая, даже мельчайшая подробность вашей нынешней и прошедшей жизни сохранится у вас в памяти, когда вы проснетесь к новой жизни в новом теле. Большинство пациентов думают даже, что произошло просто-напросто оздоровление их прежней телесной оболочки.

В голосе инженера прозвучала легкая насмешка.

— Некоторые, проснувшись, бывают немного не в себе. Конечно, они переживают шок, но когда первое возбуждение уляжется, они как дети радуются тому, что могут вернуться к своей обычной жизни, будто ровно ничего не случилось.

— Да, мне это понятно, — осторожно согласился Мортимер. — Но скажите, как устроено… как будет устроено мое новое тело? Из чего оно сделано и тому подобное.

— Сами ткани, — деловито начал инженер, — состоят из ткани Фарнуэлла, той самой, которая применяется при пластических операциях. Пользуясь различными способами обработки, мы достигаем различной их плотности и твердости и таким образом создаем весь организм от скелета до мышц, нервов и органов чувств, а следовательно, и жизнь, которая является их конечным продуктом. Вы будете жить, как жили раньше. Будете есть, когда проголодаетесь, спать, когда вас станет клонить в сон, гулять, заниматься спортом, развлекаться, одним словом, наслаждаться жизнью, в точности как прежде. К сожалению, вы не сможете иметь детей. Но мы надеемся, что в ближайшем будущем нам удастся устранить этот дефект в конструкции.

Что же касается головного и спинного мозга, то с ними дело обстоит иначе. Они выполнены из пластмассы, пронизанной сложной сетью высокопрочных иридиевых проводов. Как видите, ничего общего с мозгом обычного робота. Никаких подвижных деталей и вообще ничего такого, что могло бы испортиться или сломаться. Вот в этот мозг мы и заключаем вашу личность, тем самым гарантируя вам чуть ли не вечную жизнь. Когда ваше новое тело начнет изнашиваться, мы легко заменим его еще одним, а иридиевый мозг практически износу не подвержен.

Мистер Мортимер невольно содрогнулся. И одновременно почувствовал необъяснимый прилив бодрости и сил. Деловитый, будничный голос инженера, излагавшего голые факты, и будоражил, и успокаивал. Для специалиста само собой разумелось, что в искусственном теле проснется действительно мистер Мортимер, и, когда Мортимер осознал это, его охватила безумная надежда. Прежде он считал, что вся затея, в сущности, не имеет к нему никакого отношения. Что совсем другое существо унаследует его имущество, его воспоминания и мечты. И возможно, выманив, загубит все, созданное им. Теперь ему вдруг открылось, что все не так просто. Каким-то непостижимым образом этот андроид действительно будет им самим. Его привычки, его воспоминания, его личность, возможно, даже его сознание будут продолжать жить. Андроид — это просто-напросто он сам.

Как завороженный, смотрел он на человека, который, казалось, мирно спал в кресле.

Когда Мортимер был у врача, тот нашел у него рак крови и сказал, что жить ему осталось немногим более года. Конец можно оттянуть на несколько месяцев за счет умелого хирургического вмешательства и курса облучения, сказал он и добавил, что, учитывая, как далеко зашла болезнь, Мортимер находится в отличной форме. Последнее можно было приписать поистине материнским (пожалуй, излишним, на взгляд самого Мортимера) заботам его супруги.

Мортимер посмотрел на жену, что-то припоминая, потом спросил:

— По-моему, сегодня ты должна была пойти в женский клуб?

— Вообще-то да. — Миссис. Мортимер ответила не сразу, неохотно и, кажется, смутилась. — Но ты так болен… и к тому же там в последнее

время стало ужасно скучно. Только и говорят об… ну ты знаешь о чем. Сегодня вечером опять собирались устроить митинг протеста, будет выступать этот противный пастор Хеллисон и… Если хочешь знать мое мнение, все это сплошной вздор. Наши старые девы не имеют права осуждать других только за то, что те не такие ограниченные и лицемерные, как они сами. Слышал бы ты вчера по телевизору выступление профессора Мерна! Так понятно, как в этот раз, он еще никогда не объяснял! По его словам, думать, что нельзя перенести себя самого в новое тело, — предрассудок. Мы, говорит, уже доказали, что это возможно. И религия тут ни при чем. Можно оставаться добрым христианином, живя в новом и лучшем теле. По его словам, переход из одного тела в другое в природе встречается очень часто, он привел массу примеров. А если бы господь был против, он просто сделал бы это невозможным — так говорит профессор Мерн. И, думаю, он совершенно прав.

Давно ли Мэрион утверждала обратное? Мортимер только диву давался. Прежняя Мэрион не придала бы никакого значения тому, что "какой-то там заучившийся придурок" болтал по телевизору. Напротив, в те времена для нее было непререкаемо мнение пастора Хеллисона п ему подобных. "Но какой спрос с женщин, — подумал он снисходительно, — они ведь всегда так субъективны. Последовательности от них не жди".

Мысль его перескочила на профессора МернаТому, пожалуй, лет восемьдесят, не меньше. Еще бы ему быть против андроидов! Наверняка он уже обзавелся своим андроидом про запас. Как, по-видимому, и большинство из тех, кому за шестьдесят. Вот почему оппозиция, поначалу столь мощная, так быстро сошла на нет. Она осталась без лидеров, если не считать таких, как пастор Хеллисон. Впрочем, кто знает, может, и для пастора уже подготовлен андроид?

Нет, так нельзя. Надо обуздать свою фантазию. Нельзя видеть все в таком смешном и жутком свете. "Относитесь к этому как к вещи совершенно естественной", — сказал ему психоаналитик. Мортимер решил впредь следовать его совету. Потому что это ведь и вправду была совершенно естественная вещь.

Между тем болезнь быстро прогрессировала. Мортимер переговорил со своим директором и попросил полугодовой отпуск по болезни. "Для обширной и сложной операции", как было сказано в медицинской справке.

Теперь он полулежал в кресле и старался расслабиться. В последнее время сердце тоже стало барахлить, иногда казалось, будто кто-то сжимает грудную клетку с такой силой, что он не мог вздохнуть.

На курительном столике перед ним лежала груда красочных туристских проспектов. Мортимер решал, как провести следующий отпуск. ("Отличная мысль, мистер Мортимер, — поощрил его психоаналитик. — Если вы сумеете увлечься, это существенно облегчит вам переходный период".) Мало-помалу он и в самом деле заинтересовался. Если Мэрион согласится, он, пожалуй, поехал бы в Канаду. Побывал бы в местах, с детства знакомых по приключенческим романам. Большое Невольничье озеро, Большое Медвежье озеро, Релайанс, Форт-Резольюшн, Форт-Симпсон, пороги Сан-Со. Подумать только — увидеть все это собственными глазами! Плыть на байдарке по реке Маккензи, ночевать в палатке на вольном воздухе и вообще на всю катушку использовать вновь обретенное здоровье.

Вот только эта усталость… Где-то внутри неумолимо прогрессировала, пожирала его по кусочкам болезнь. Иногда Мортимера так донимали слабость и головокружение, что поверить в отпуск в Канаде становилось очень трудно. Вся затея с андроидами начинала представляться неслыханным издевательством.

Но это были минутные настроения, а вообще-то он не падал духом. Не позволял себе предаваться мрачным мыслям.

Мортимер с трудом нагнулся и взял со столика рекламный проспект. Красочная карта Канады вновь зачаровала его своими звучными названиями, манящими в волшебный мир нехоженых троп. Он заснул, и ему снились лодочные походы и рыбалка с неиссякаемым уловом.