Цвет надежд - зеленый
Шрифт:
– Пер.
– Да, да. Совершенно верно. "...Пера Густафссона в качестве продавца с заработной платой пятьсот "крон в день сроком на две недели начиная с восемнадцатого числа сего месяца". И подпись.
Он вывел какую-то завитушку и протянул карточку Густафссону. Пружина вытянул шею, чтобы прочесть, что там написано.
– Мне тоже надо расписаться?
– поинтересовался Густафссон.
– Это не требуется. Я вам доверяю и так. А теперь благодарю вас и до встречи в понедельник.
–
– Пружина схватил руку директора, протянутую Густафссону, и многозначительно пожал ее.
– До свидания, господин директор. Привет! Рад был познакомиться!
Пружина сам проводил директора до двери. Когда входная дверь захлопнулась, он вернулся в гостиную, довольно потирая руки.
– Вот как с ними надо разговаривать. Что скажешь? Пятьсот крон в день! Теперь тебе ясно, что значит хороший менеджер?
– Он сказал, что доверяет мне.
– Подумаешь, доверяет. Все они доверяют. Какой же ты все-таки простофиля. Это первое, что я сказал, узнав, что ты угодил за решетку. Но теперь-то нас не проведешь.
Густафссон промолчал. В глубине души он уже жалел о свершившемся.
– Это событие следует отметить, - сказал Пружина.
– После таких переговоров без этого нельзя. Я бился, как лев. Пошли в бар выпьем пива.
– В бар?
– Густафссон покачал головой.
– Не хочется.
– Тебе надо привыкать быть на людях. Идем, идем.
Пружина сделал шаг к двери. Густафссон нерешительно поднялся.
Когда они были уже в передней, отворилась входная дверь. Это вернулась Ингрид. С ней был и дедушка. Увидев, что Пружина еще не ушел, Ингрид испугалась. Но дедушка ничего не заметил.
– А вот и Пер, - сказал он.
– И у него гость. С каждой минутой Густафссон все яснее понимал, что совершил ошибку. Но, снявши голову, по волосам не плачут. И сейчас, чувствуя болезненные уколы совести, он пытался храбриться.
– Почему же ко мне не может прийти гость?
– спросил он. Не все же только шарахаются от меня. Дедушка с удивлением поднял на него глаза.
– Ты прекрасно знаешь, что дедушка так не думает, - ответила за дедушку Ингрид.
– Я, наверно, должен представиться, - вмешался Пружина. Фредрикссон. Но зовите меня просто Пружина, меня все так зовут.
Дедушка пожал протянутую руку и пробормотал:
– Добрый день.
– Еще раз приветствую вас, хозяюшка, - продолжал Пружина, - И до свидания, теперь уже окончательно. Мы решили пройтись.
– Мы?
– Ингрид уставилась на него.
– Ну да, мы с Густафссоном.
Он засмеялся, чтобы успокоить нечистую совесть.
– Но Пер должен обедать. Ему через два часа на работу.
– В мастерскую-то? О ней можно уже забыть.
Ингрид,
– Что это означает?
– Как это так - забыть?
– удивился дедушка.
– Его ждут более важные дела, - объяснил Пружина.
– Я тут устроил ему хорошенький ангажемент.
В первую минуту Ингрид потеряла дар речи.
"Кажется, я заткнул ей рот", - подумал Пружина. Но он ошибся.
– Я вас просила выкинуть из головы все ваши глупости, - с плохо скрываемым гневом сказала Ингрид.
– И даже не просила, я прямо сказала, что мне это не нравится. Что вы тут натворили?
– Ничего страшного не случилось, - смущенно сказал Густафссон.
– Просто мне предложили другую работу, и я согласился.
– Какую работу? Неужели ты согласился выступать в парке?
– Нет, нет, хозяющка, конечно, нет, - снова вмешался Пружина.
– Я же знаю, что вам это не по душе. Нет. Просто он сменит работу. Теперь он будет продавцом, ничего позорного в этом нет. Будет продавать гардины и драпировки. Ему необходимо сменить обстановку. Стоять за прилавком - совсем не то, что строгать доски в какой-то вонючей мастерской, простите за грубое слово. Вот и все.
– Вы так полагаете?
Ингрид была в ярости. Но Пружина был не из тех, кто легко сдается.
– Все, клянусь вам. И ему будут хорошо платить за это. Пятьсот крон в день. Что вы на это скажете?
– Кто это платит продавцу пятьсот крон в день?
– Лучшая фирма в городе. Универмаг Шабрена.
Ингрид фыркнула.
– И они будут платить пятьсот крон в день? Этого не может быть. Вы лжете!
– Ни в коем случае. Это совершенно особая работа. Они организуют Зеленую неделю, она продлится четырнадцать дней.
Ингрид обернулась к мужу:
– И ты согласился быть там продавцом?
Он угрюмо кивнул.
– Но как же ты не понимаешь?... А что ты намерен делать потом?
– А потом у него будет другая работа. Ангажементы потекут рекой. Вы, хозяюшка, можете гордиться таким мужем. Мы хотели отметить это событие... выпить в баре по кружечке пива. Вам даже трудно представить себе, как после таких переговоров человека мучит жажда.
Для пущей убедительности Пружина покашлял и с гордостью оглядел всех:
– Это только начало. Куй железо, пока горячо.
– Кто имеет дело с огнем, легко может обжечься, - заметил дедушка.
– Густафссону это не грозит. Ему вообще нечего бояться. Зачем ему тратить свою жизнь на эту мастерскую за такие жалкие гроши? Нет, от мастерской мы откажемся.