Цвет ночи
Шрифт:
– Зачем ты мучаешь меня? Просто убей!
– одними губами прошептала она, в очередной раз с силой отлетая к стене.
– Нет, моя милая, мне приятнее смотреть как ты медленно и верно умираешь, по-лу-кров-ка!
– услышав ее, ответила вампирша, делая акцент на последнем слове, растягивая его также, как она растягивала свои удары, с каждым из которых Ренесми чувствовала приближение смерти.
========== Агония ==========
В замке этой ночью творилось какое-то безумие. Все обитатели Palazzo dei Priori не могли понять, что происходит, когда правитель, еще несколько часов
Аро Вольтури остановился у покоев бывшей супруги, дверь в которые была настежь распахнута. В комнате не было ни души. Пытаясь, сообразить, где искать этих двоих, вампира с каждой секундой охватывало чувство неизбежности и того, что он опоздал. Деметрий не чувствовал местонахождение Ренесми, а это значило только одно. Но Аро гнал эти мысли от себя. И вдруг память выдала ему картинку из сновидений супруги - ее кошмар на острове, от которого она проснулась в слезах и место, которое так четко узнал тогда Вольтури - подземелье. Он стремглав метнулся к лестнице, спускаясь вниз. За ним последовали Каллены и остальная свита, которая следовала теперь за ним попятам.
Благодаря вампирской скорости, меньше чем через минуту все оказались в просторном, слабо освещенном каменном зале, напоминающем арену. Почти у самого входа, прислонившись спиной к стене, сидела Сульпиция, которая, заметив пришедших, залилась громким истерическим смехом. Напротив нее, у противоположной стены лежало окровавленное тело Ренесми. Карлайл и Вольтури одновременно подлетели к нему. Множество рваных ран, сломанные конечности, открытый перелом правой руки и…
– Сердце не бьется! Она мертва, - констатировал Карлайл, сидя на корточках с внучкой.
Душераздирающий, безумный крик, смешался с женскими воплями, разрушая тишину, заставляя каменные стены вибрировать от децибелов. Аро Вольтури больше не понимал, что происходит вокруг. “Она мертва!” - эхом в голове отразились слова Карлайла. Его девочка, его Ренесми мертва. Ярость, отчаянье, боль разрывали его изнутри, он повернул голову и взглянул в последний раз в эти змеиные, наполненные ядом глаза, прежде чем голова Сульпиции слетела с плеч, а ее тело под его руками, как конструктор разобралось по частям.
– Сжечь, немедленно!
– скомандовал он Деметрию и, краем глаза замечая, как загорается огонь, забирая с собой его бывшую жену, которая лишила его самого дорогого, что у него появилось за всю его вечность.
Ему хотелось сейчас отдать все, что у него было: вечность, власть, клан - лишь бы она вновь была жива. Его маленькая, его смешная, его наивная Ренесми. Ему хотелось лечь возле ее бездыханного тела, свернуться в клубок и умереть. Он убил родную сестру, он лишил ее жизни, он едва пережил это. А сейчас он лишился любимой женщины, единственной, что вдохнула жизнь в его бездыханное тело. Лишился так глупо.
Все сейчас было так в тумане, все смешалось в его голове: голоса, вопли, обвинения Бэллы и Розали в смерти Ренесми, их причитания над ее телом, Маркус, застывший в дверях, Деметрий и Феликс, стоящие
– Ну, что брат, как ты?
– снова смех, - Больно, наверное, когда лишаешься любимой женщины. Спроси, а какого было Маркусу, когда он лишился Дидим, которую ты безжалостно убил. Спроси же у него Аро!
Стало тихо. Так тихо, что Вольтури слышал каждый шаг приближения к нему второго брата, пока тот вовсе не предстал перед глазами.
– О чем он говорит, Аро? Что значит вы убили Дидим?!
– его взгляд был переполнен непониманием.
– Я сделал это! Несколько тысяч лет назад я убил нашу Дидим, убил вот этими руками, - Вольтури выставил обе руки вперед, чувствуя как его шею сдавливают крепкие пальцы Маркуса.
– Убивайте! Я виноват. Я лишил вас любви, брат! А теперь и сам лишился. Я убийца, Маркус!
На этих словах, он почувствовал, как захрустел кадык, но ему теперь было все равно. Он накрыл руки брата своими, помогая сильнее надавить, чтобы быстрее прекратить ту боль, что разорвала его изнутри, изрезала на куски. Прежнего Аро Вольтури не стало, а новой Вольтури не хотел больше вечности, где его супруги, его маленькой девочки, его Ренесми не было рядом. Опять хруст, еще немного и все закончится.
– Маркус! Перестань! Любимый, прошу тебя!
– голос покойной сестры разрезал воздух.
Может быть он уже умер и попал в ад, но почему тогда ничего не изменилось и все до сих пор тут. Те же действующие лица и Дидим, которой в аду определенно не место, хотя, кто знает, как всевышний распределяет души.
Она стояла в дверях, такая живая, такая реальная - его сестра. Только вот вместо платья, в котором он всегда привык ее видеть, на ней были современные джинсы, туфли на плоской подошве и легкая куртка с капюшоном.
Маркус упал перед ней на колени, боясь прикоснуться, проводя кончиками пальцев по ее ногам, а затем нечеловеческий вопль вырвался из его груди, и он вцепился руками в воскресшую каким-то чудом Дидим. Но ему опять не было дело до этого. Аро казалось, что он где-то далеко-далеко отсюда, наблюдает все со стороны, смотрит подобно фильму и ничего не чувствует. Остросюжетное кино про смерть и воскрешение, где игра актеров настолько профессиональна, что кажется правдой. Улыбка горечи и сожаления окутала лицо правителя. Почему же Ренесми тогда до сих пор не ожила, если это всего лишь кино, неужели режиссер не может сделать ее вновь живой?!
Он вновь посмотрел в ту сторону, где на руках у Бэллы лежало обездвиженное и окровавленное тело его жены, над которым склонился Эдвард.
– Карлайл, неужели ничего нельзя сделать!?
– даже не ища его глазами, спросил Аро, будто обращаясь в пустоту.
И откуда-то далеко, из той самой пустоты, послышался голос доктора Каллена:
– Слишком поздно, сердце не бьется! Мы бессильны.
Немой крик сорвался с губ Вольтури. И где-то тоненький дрожащий голос, так похожий на Ренатин.