Цвет снов
Шрифт:
Но было ли это то, что я пытался сделать? Спасти Надю? Была ли у меня вообще сила сделать это? А что, если я каким–то образом все испортил?
Тем не менее, несмотря на всю мою тоску, неуверенность в себе и неуклюжее принятие решений, я отправил сообщение и договорился встретиться с ней.
Затем, верный себе, я стал еще более увлеченным. Настолько увлекся, что в первые пять минут нашей прогулки по саду я пообещал позвонить родителям и разыскать брата. Я выясню все, что смогу, чтобы помочь ее делу.
Я что,
Жалею ли я об этом? Определенно нет.
Вот что я узнал…
***
– Доктор Фрейзер слушает.
Звук тихого баритона моего отца по телефону был похож на рогатку, которая отправила меня прямо в мое детство, к воспоминанию о том, как он мог войти в комнату и запугать меня одним взглядом.
Ты никогда не будешь так хорош, как твой брат.
Это был тот самый взгляд. Теперь я видел это по его лицу.
– Папа, – сказала я, усаживаясь в кресло, – это Джесси.
Мое приветствие было встречено молчанием.
– Ты здесь? – спросил я.
Отец откашлялся. – Да, я здесь. Что ж. Вот это сюрприз.
Я никогда раньше не слышал, чтобы мой отец волновался, но всегда все бывает в первый раз.
– Как поживаете? – спросил я. – Как мама?
– Она хорошо, – ответил он. – А ты?
Мне почти хотелось рассмеяться. Я был его младшим сыном, и он не слышал обо мне уже десять лет. Насколько мне известно, он даже не знал, жив я или мертв, если только каким–то образом не следил за мной. И все же он говорил так, как будто я звонил, чтобы подтвердить назначение на чистку зубов. Я все ждал, что он предложит мне позвонить его секретарше утром.
– Со мной все в порядке, – ответил я. – Ты, наверное, удивляешься, почему я звоню.
– Да. Может мне передать трубку твоей маме?
– Это было бы здорово, – сказал я.
– Одну секунду. Я позову ее. – Должно быть, он положил трубку и ушел, потому что я несколько секунд ничего не слышал. Затем щелчок подтвердил, что кто–то еще присоединился к вызову.
– Джесси? – звук голоса моей матери по сравнению с голосом отца произвел на меня совершенно противоположное впечатление. Радость лилась через меня, и я отчаянно хотел увидеть ее лично.
– Да, мам, это я, – сказал я. – Приятно слышать твой голос.
– Я тоже рада тебя слышать, – ответила она. Ее тепло и привязанность достигли меня через телефонную линию. Я знал, без сомнения, что это искреннее чувство. – Где же ты? – спросила она. – Все еще работаешь в Бостоне?
Значит, они следили за мной.
– Да, – ответил я. – Я работаю пилотом в частной медицинской компании.
– Самолеты или вертолеты? – спросила она.
– Вертолеты.
– Понятно. – Она замолчала. – Надеюсь, ты всегда осторожен. Я знаю, насколько опасной может быть эта работа.
– Я осторожен, мама, – заверил я ее.
– Рада это слышать. Ты с кем–нибудь встречаешься? У тебя есть девушка? Ты ведь еще
– Нет, – ответил я с улыбкой и удивился, почему так долго ждал чтобы позвонить. Это было не то, что я ожидал...пока мой отец не заговорил.
Его голос был как кувалда, разрушая наш разговор, напоминая мне, почему я ушел. – Почему ты звонишь нам, Джесси? Почему именно сейчас?
Сообщение о том, что он не забыл и не простил ни одного из моих гневных слов, произнесенных много лет назад, было воспринято громко и ясно. Моя мать притихла.
– Я звоню по поводу Рика, – сказал я в смело. – Я бы хотел связаться с ним, но его номера у меня нет.
– Это потому, что он недавно переехал, – объяснил отец.
– Я так и думал, – ответил я. – У тебя есть его новый номер?
Ни один из них не ответил на мой вопрос, что заставило меня задуматься, в чем же был большой секрет. – Ты боишься, что я позвоню ему, встряхну прошлое и буду угрожать его жизни или что–то в этом роде? – спросил я.
– Конечно, нет, – сказала мама. – Но не мог бы ты сказать нам, о чем хочешь поговорить с ним, прежде чем мы свяжемся с тобой?
– Но почему? – спросил я. – Ты чувствуешь, что должна защитить его от меня?
Это было нелепое предложение, потому что Рик, как никто другой, любил сражаться в своих собственных битвах. Хотя он всегда пользовался поддержкой наших родителей, они никогда не знали, что происходит на самом деле. Он был одним человеком с ними, и совсем другим со мной.
– Почему ты хочешь позвонить ему, Джесси? – Я был удивлен ее обвиняющим тоном и тем, что он исходил от нее, а не от отца. – Ты что–нибудь слышал?
Мои брови сошлись вместе в замешательстве. Очевидно, что–то происходило, но был ли это иск об опеке или что–то другое?
– Я действительно что–то слышал, – ответил я. – Я слышал, он подал в суд на женщину на опеку над их ребенком.
Последовала пауза. – Вот именно.
– Так ты знаешь об этом? – спросил я.
– Конечно, мы знаем, – усмехнулся отец. – Это мы подтолкнули его на опеку.
Я закрыла глаза и обхватила ладонью лоб. – Почему это меня не удивляет?
– Не знаю, на что ты намекаешь, – сказал папа, – но мне не нравится твой тон.
Я открыл глаза и опустил руку на подлокотник. – Мне твой тоже не нравится, папа, так что, думаю, мы квиты на этот счет.
– Джесси, пожалуйста ... – прошептала Мама. – Я не хочу, чтобы это превратилось в очередной спор.
– Тогда, может быть, папа повесит трубку, а я просто поговорю с тобой.
– Я не вешаю трубку, – объявил он. – Если ты хочешь знать, что происходит с твоим братом, я скажу тебе. Не то, чтобы ты заслужил знать, но так как ты сделал усилие, чтобы позвонить…
Я подался вперед и уперся локтями в колени. – Да, я сделал над собой усилие. Так скажи мне, – сказал я. – Пожалуйста.