Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем

Сергей Симонов

Первый спутник отработал на орбите меньше месяца. Первые образцы панелей солнечных батарей, которыми был облицован его корпус (АИ) слишком быстро деградировали и выходили из строя. Но политическое значение спутника было, бесспорно, огромным. Это признавали все, даже американцы.

Успех следовало развить, но развивать было пока нечем. Обсуждалась идея запустить второй такой же спутник, на замену первому, но это было уже не то. Не было в ней сколько-нибудь заметного прогресса.

Советскую космическую программу в который раз выручил Михаил Клавдиевич Тихонравов. С начала 1956 года Тихонравов и Феоктистов вели эскизную проработку будущего пилотируемого

космического корабля, он же — будущий спутник фоторазведки.

Королёв, по совету Келдыша, заранее перевёл Феоктистова из НИИ-4, где тот работал, к себе в ОКБ-1. Там же, в отделе 29, уже работал над спутниками и Тихонравов.

Вскоре после достопамятного совещания Главкосмоса в конце 1956 года Королёв и Келдыш, пользуясь доступом к информации по «Тайне», определились со сроками создания космического корабля.

Собравшись в ОКБ-1, в кабинете Королёва, они разложили документы и начали составлять сетевой график.

К началу зимы 1956 года облик перспективного космического корабля уже более-менее определился. Мощный компьютер из 2012 года, зашифрованный в переписке как «БЭСМ-1М», позволил Тихонравову и Феоктистову приблизительно обсчитать аэродинамику спускаемого аппарата в виде «фары». Это пока был ещё не точный расчёт в трёхмерной аэродинамике, а всё те же прикидочные формулы, загнанные в самописную программу. Тем не менее, расчёт на ЭВМ позволял не мучиться с логарифмической линейкой, а просчитывать множество вариантов в автоматическом режиме.

Компьютерные расчёты следовало проверить на практике. Была изготовлена уменьшенная модель спускаемого аппарата и продута в аэродинамической трансзвуковой трубе модель спускаемого аппарата такой формы. Эти работы провел «на своем энтузиазме» известный «трубочист», один из ведущих аэродинамиков ЦАГИ — Константин Павлович Петров. Имея аэробаллистические расчеты и аэродинамические характеристики, приступили к компоновке СА. (Событие, в реальной истории относящееся к 1959 году

Одновременно отрабатывалась асботекстолитовая абляционная теплозащита для спускаемого аппарата.

За счёт полученной информации удалось сэкономить много времени, в «той истории» потраченного на выбор лучшего из множества вариантов. Так, к примеру, к варианту «баллистический спуск и посадка на парашюте» пришли лишь в апреле 1958 года, после чего ещё довольно долго испытывали модели спускаемых аппаратов разной формы. Рассматривались самые различные конфигурации: конусы, обратные конусы (то есть движущиеся основанием вперед), зонт, цилиндры...

(Феоктистов К.П. Траектория жизни. Между вчера и завтра.)

Сейчас же Королёв, точно зная, что и как следует делать, сказал сразу:

— Считайте «фару». Тем более, раз уж есть на чём считать. Что не сосчитаете — потом продувками отработаем.

Тем не менее, приходилось комплексно решать множество сложных вопросов из разных областей науки и техники. Сергей Павлович Королёв, пользуясь своим допуском к «Тайне», неоднократно запрашивал у «группы информации» различные документы. Но офицеры КГБ не всегда были достаточно компетентны, чтобы найти в огромном количестве присланной информации именно те крупицы знания, что требовались в нужный момент Главному конструктору. Потому Королёв часто ездил в «группу информации» сам, чтобы ознакомиться с документами на месте и найти то, что ему нужно.

Главному всегда хотелось

сделать нечто такое, чего ещё никто никогда не делал. Можно было, например, запустить на орбиту собаку. К этому моменту был уже накоплен значительный опыт полётов собак на геофизических ракетах.

При этом использовалась чаще всего ракета Р-1 модификаций Д и Е, у которой полезная нагрузка была около тонны. Но это были не суборбитальные полёты на большую дальность. Капсула с собакой поднималась на 100-110 км вертикально вверх, постепенно теряя скорость, после чего в части опытов собаки опускались в контейнере на парашюте, а в части — катапультировались и спускались на парашютах в индивидуальных скафандрах.

Сейчас же предстояло разместить животных в капсуле гораздо меньшей массы и размера.

Для испытательных полётов обычно брали небольших собак массой не более 6 кг. Но даже 6-килограммовая собака в скафандре и системе фиксации в аэродинамический макет спускаемого аппарата не помещалась — уж очень он был небольшой.

Александр Серяпин, ведущий инженер лаборатории герметических кабин и скафандров, раздобыл где-то совсем маленькую собачонку, вроде той-терьера, и предложил запустить её.

Королёв, скептически посмотрел на тщедушную собачку, потом на Серяпина, и сказал:

— Уж очень она дохленькая. Михаил Клавдиевич подсчитал, что при входе в атмосферу перегрузки будут до 9G. Её после посадки из капсулы ложкой вычерпывать придётся. Надо подбирать кого-то маленького, но покрепче.

Хрущев, в русле общей тенденции провозглашённой им борьбы с привилегиями партаппарата, отказался переезжать из квартиры на улице Грановского, 3 в переоборудованный еще по указанию Маленкова особняк в Еропкинском переулке. Не поехал он и в новый особняк на Ленинских горах, передав его одному из детских домов.

А вот «группу информации» пришлось перевести из квартиры на улице Грановского в основное здание КГБ на Лубянке. Причина была тривиальной — в квартире оказалось невозможно установить сразу несколько «печатающих аппаратов» ЭФМ-1. Места было мало.

На Лубянке группе отвели значительно более просторное помещение, снеся межкомнатные стены между несколькими смежными кабинетами.

Объём данных, перелопачиваемый группой, был настолько велик, что несколько молодых офицеров могли справиться лишь с первичным поиском, оценкой и пересъёмкой либо распечатыванием информации. Но для передачи её в целевые НИИ, которым предстояло эту информацию осваивать, её необходимо было подготовить, тщательно проанализировать, сгруппировать по темам, удалить все подробности, которые могли раскрыть происхождение информации, систематизировать, составить оглавления, предметные и алфавитные указатели, сброшюровать, наконец.

Для этой работы в 20-м Главном Управлении КГБ, замаскированном под «Институт изучения исторических последовательностей», был сформирован Информационно-Аналитический Центр. Учёные и государственные деятели, имевшие полный доступ к «Тайне» — те, кого Хрущёв, посмеиваясь, именовал «масонами 33 уровня» — могли приезжать в ИАЦ лично и работать с уже подготовленными документами в читальном зале.

Королёв часто засиживался подолгу, изучая документы. ИАЦ и «Группа информации» работали круглосуточно, в 4 смены по 6 часов. Он не только подыскивал документы, но и мог тут же сесть и начать что-то считать или же бегло прочитывал текст и просил распечатать те или иные страницы.