Цвет сверхдержавы - красный 2 Место под Солнцем
Шрифт:
Маршал проявил понимание, совершенно не возражал, но задал резонный вопрос: а кто и за чей счёт будет перекрашивать грузовики после фестиваля обратно в зелёный цвет? На этот вопрос «фестивальщики» дать внятного ответа не смогли, а без этого маршал своего согласия не давал.
Шелепин и Семичастный обратились к Хрущёву — другой управы на военных в стране на тот момент не было. Никита Сергеевич решил вопрос сразу и навсегда — цвета грузовиков с 1957 года более не диктовались мобилизационным предписанием. Благодаря этому решению и появились ЗИЛы и ГАЗы с голубыми кабинами и белой мордой, КРАЗы с оранжевыми и песочно-жёлтыми кабинами
Для проезда колонны грузовиков с делегатами выбрали и перекрыли самые широкие улицы. Поставили вдоль тротуаров заранее заготовленные ограждения, расцветив их разноцветными лентами и воздушными шариками. Грузовики ехали по живому коридору из приветствующих их москвичей, но от машин до зрителей были интервалы в несколько метров — достаточно, чтобы не задерживать колонну.
Чтобы толпа приветствующих не смяла ограждение и милицейское оцепление, водителям грузовиков было приказано держать скорость не менее 40 км/ч.
Помимо иностранных делегатов, в Москву съехались тысячи людей со всей страны. Потому в дни фестиваля были открыты для свободного посещения Кремль, парк Горького, ЦПКиО и другие культурные центры столицы, был организован бесплатный показ кинофильмов и мультфильмов во всех кинотеатрах.
Как и предполагал Серов, гости из Африки и Южной Азии вызывали нездоровый интерес своим необычным внешним видом и одеждой. Хотя сотрудники органов и старались ограничить неформальные контакты, медики подстраховались по-своему — бесплатно раздавали презервативы, огромную партию которых специально заказали на «Красном Треугольнике» в Ленинграде.
Церемония открытия фестиваля прошла торжественно, вызвав огромный интерес у москвичей. Её специально начали в середине дня (В реальной истории из-за медленного движения колонны по улицам Москвы открытие фестиваля задержалось более чем на 2 часа и началось лишь в сумерках.) Красочное театрализованное действо понравилось всем.
Ближе к окончанию церемонии в небе появились дирижабли. Их было много. Они медленно кружили над Москвой вокруг стадиона, разбрасывая в воздухе тысячи разноцветных воздушных шариков. Когда красочный парад и концерт закончились, на поле стадиона выехал грузовик с передвижной причальной вышкой. Первым к ней пришвартовался 70-тонный гигант класса «Менделеев». К нему была подвешена вместительная пассажирская гондола.
Дирижабли забрали большую часть делегатов, в первую очередь — из Африки, Южной Америки, США, стран Карибского бассейна, и прочих капиталистических стран. В Москве остались, главным образом, делегаты из некоторых соцстран, Китая, Индии, Индонезии. Остальных повезли в двухнедельный тур по южным республикам СССР, в основном — по Средней Азии, выбрав для каждого воздушного корабля индивидуальный маршрут.
Отрепетированные делегатами фестиваля концерты состоялись не в Москве, а Ташкенте, Ашхабаде, хлопководческих колхозах Узбекистана и Туркмении, в Киргизии и в Казахстане. Дирижабли нигде не задерживались надолго — посадка, час или два на очередной концерт — и дальше, в следующий колхоз. Местная самодеятельность также готовилась к их прибытию — гостей встречали организованно, в национальных костюмах, устраивали совместные концерты, где, к примеру, ямайский джаз перемежался киргизскими народными песнями и танцами.
Делегаты, особенно из США и Европы, были одновременно в шоке и в восторге. А что? Их покатали на дирижабле, показали множество экзотических мест...
Церемонию закрытия фестиваля разнесли по нескольким городам, устроив телемарафон, чтобы не собирать всех делегатов обратно в Москву. Европейцев провожали в Бресте, африканцев и арабов — в Кишинёве, американцев, впрочем, привезли в Москву и отправили оттуда самолётом, причём закрытие фестиваля в Москве проводили прямо в аэропорту.
Фестиваль вышел ярким и запоминающимся, при этом «детей фестиваля» почти не было.
31 июля 1957 года во всех центральных газетах, заняв полный разворот первых страниц, было опубликовано постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О развитии жилищного строительства». Оно предписывало построить в 1956—1960 годах 215 миллионов квадратных метров общей площади жилья. Большинство населения на тот момент ещё жило в комнатах, в коммуналках. Жилой площадью по закону считались только сами комнаты. Кухня, ванная комната, туалет, коридор в жилую площадь не засчитывались, делились на всех обитателей и именовались по официальным документам «местами общего пользования». Обязанности по их обслуживанию также распределялись на всех жильцов.
С началом строительства серийных панельных домов основой жилого фонда становились односемейные квартиры, а значит, и вся площадь, общая и жилая, становились единой, хотя по документам площади продолжали учитывать раздельно. Но в малогабаритных новых квартирах собственно жилая площадь занимала значительно больший процент от общей площади. В течение 6-й пятилетки 1956—1960 годов, новое отдельное жильё получили около тридцати миллионов человек, почти 15 процентов населения страны.
Заядлый охотник, Никита Сергеевич любил и ценил хорошие охотничьи ружья, а также различное снаряжение. Обычными партнёрами Хрущёва на охоте были Первый секретарь ЦК КП Украины Алексей Илларионович Кириченко, а также маршалы Василий Иванович Чуйков и Андрей Антонович Гречко.
Обычно после охоты — удачной или неудачной — друзья-охотники любили похвастаться ружьями, а то и обменяться ими. У каждого была целая коллекция: тут были отечественные «тулки-ижевки», и заграничные-трофейные, разукрашенные насечкой немецкие «Зауэры», бельгийские «Маузеры», английские «Голанд-Голанд». Иногда попадались почти недостижимые, даже для именитых, ружья британской фирмы James Purday and Sons.
Хрущёв с удовольствием участвовал в этих «ритуальных демонстрациях» ружей, а также и в обменах, но ему больше нравилось наблюдать,за поведением и эмоциями друзей-охотников.
Чуйков меняться не любил, свои ружья молча отодвигал в сторону. Гречко наоборот, тут же устраивал шумный базар, с наслаждением торговался, нахваливал свои ружья, демонстративно ругал чужие, балагурил. Кириченко на шутки маршала над собой внимания не обращал — для него главным было выменять себе ружьё получше. Хрущёв подыгрывал Гречко, развлекался от души, иногда уличая маршала в мелком жульничестве.
Серов, хорошо зная об охотничьей страсти Никиты Сергеевича, в 1957 году привёз ему редкостную американскую новинку — необычный прицел с большим полупрозрачным зеркалом — коллиматорный.