Цвет сверхдержавы – красный. Часть 1

Симонов Сергей

– Для зрителей в Формуле-1 главное не машина, а гонщик, – пояснил Серов. – Машина, это для производителей важно, у них свой Кубок конструкторов. Но смотрят-то на гонщика!

– Не, машина – тоже важно! – не согласился Хрущёв. – Машина – это уровень технологий страны. А то на Западе думают, что мы только танки да ракеты строить умеем.

– Для начала машину можно просто купить, – сказал Серов. – Пока ещё в гонках имеют шанс побеждать даже доработанные серийные машины. Например, в Италии Энцо Феррари хорошие машины строит. А вот уже году к 70-му машина Формулы-1 превратится в дорогостоящий сгусток новейших технологий, и там уже мы с

кувшинным рылом в калашный ряд не влезем.

– Есть и ещё один интересный для нас момент, – продолжил Иван Александрович. – Вокруг Формулы-1 трётся множество очень известных и состоятельных личностей. Во время Гран-При можно назначать встречи, налаживать деловые контакты, а то и вербануть кого-то из этой кодлы.

– Кто о чём, а вшивый о бане, – пошутил Хрущёв. – Не, идея интересная...

– И я о том! – ухмыльнулся Серов. – К тому же, благодаря книгам и статьям из «тех документов», большинство этих личностей нам теперь известно заранее. И мы сможем к ним подойти заблаговременно. Вот смотри, – он достал из своего портфеля фотографию мальчика лет девяти, с тонкими чертами лица. И вторую фотографию – это был тот же человек, но уже пожилой, представительный, выглядящий аристократично, в дорогом костюме.

– Эта фотография сделана в этом году, – пояснил Серов, выложив перед Хрущёвым фотографию мальчика. – А эту, – он выложил фото пожилого мужчины, – мы пересняли из «тех документов». Это старший менеджер «Фиата» по международным отношениям, затем – исполнительный директор «Чинзано Интернешнл», далее – член совета директоров французского телеканала TF1, президент «Феррари», и с 2004 года президент компании «Фиат» Лука Кордеро ди Монтедземоло. Сейчас ему 9 лет. Дети в этом возрасте весьма восприимчивы к мнению старших товарищей. Дальше идея понятна?

– Хочешь сказать, что в нашей истории будущий президент «Фиата» может стать коммунистом? – спросил Хрущёв.

– Это способный малый, он может стать и президентом Италии, если ему немного помочь, – усмехнулся Серов.

– Я смотрю, ты за Италию плотно взяться решил? – спросил Хрущёв, читая биографию. – Гм... Аристократ, маркиз... и ты его собираешься сделать коммунистом?

– У нас уже есть итальянский барон-коммунист – Роберт Людвигович Бартини, – ответил Серов. – Для настоящих коммунистов нет ничего невозможного!

– Вот это разговор, – одобрил Хрущёв. – Такой подход мне нравится!

С Пьером Берко разговор у Хрущёва состоялся. Исполнительный директор «Ситроена» уже оценил преимущества сотрудничества с «корпорацией СССР», и потому живо заинтересовался открывающимися возможностями.

– Если вы хотите продемонстрировать преимущества своей идеологии, господин Хрущёв, – сказал Берко, – вам надо строить собственную машину на МЗМА или другом заводе, и тренировать советских пилотов. Можно поставить на неё импортный двигатель, и то поначалу, но в идеале все должно быть русское. Хотя чтобы одержать первые несколько побед, достаточно будет и русских гонщиков, а машины можно купить. Но не две, а минимум четыре, для тренировок, и на случай аварии, если машина будет разбита. Лучше, если больше. Но сразу тренироваться на такой мощной машине опасно. Желательно сначала потренировать гонщиков на менее мощных машинах.

В начале 1957 года были приобретены несколько спортивных машин разных классов и образована спортивная команда «МЗМА-Ситроен». Начали с тренировок гонщиков и изучения «матчасти», после чего приступили к разработке собственной

машины, пока ещё не Формулы-1, а менее мощного класса. Низшие Формулы в то время ещё не существовали.

20. «Вертолёт летает, потому что трясётся»

Образованием Главкосмоса дело не отнюдь не закончилось. Работа только начиналась. Но тут Хрущёву пришлось вновь заняться делами военных, хотя и с подачи Королёва, точнее, его управленцев.

Началось, впрочем, не с Королёва, а с еженедельного доклада Устинова о прогрессе в работах по МБР.

– Выявилась проблема, которую мы до этого не до конца осознавали, – признался Дмитрий Фёдорович. – Точность баллистических ракет недостаточна. Проблемы возникают у всех конструкторов – и у Янгеля, и у Надирадзе, и у Макеева. А про королёвскую Р-7 вы и сами помните, как место для полигона выбирали, чтобы южный пункт управления в Иран не попадал. Будь у нас тогда современные гироскопы, и проблемы бы не было.

– А что нужно, чтобы начать делать современные гироскопы? – спросил Хрущёв.

– Деньги, время и умные головы, – ответил Устинов. – Нужно прежде всего финансирование – несколько миллиардов рублей. Но эти вложения окупятся, когда инерциальные системы управления пойдут в серию. Они же не только для ракет, они в авиации, и на флоте нужны.

Выслушав Устинова, Никита Сергеевич посоветовался с Королёвым. Главный конструктор подтвердил доводы Дмитрия Фёдоровича.

– Гироскоп с высокой точностью, выше, чем имеем сейчас, очень нужен, – сказал Сергей Павлович. – Он сможет решить многие проблемы, прежде всего, с навигацией и с точностью попадания в цель. Вам бы с управленцами моими поговорить, они объяснили бы всё на конкретных образцах.

Разговор с управленцами состоялся. Члены королёвского Совета Главных конструкторов Николай Алексеевич Пилюгин, Виктор Иванович Кузнецов, заместитель Королёва Борис Евсеевич Черток убедили Никиту Сергеевича на конкретных примерах.

– Сегодня из-за плохой точности ракет мы вынуждены громоздить на них мегатонные боеголовки, – пояснил Пилюгин. – Весит такая дура несколько тонн. Соответственно, ракета получается гигантская. (В 1956 году мегатонная боеголовка действительно весила не одну тонну. В реальной истории прорыв в сторону уменьшения массы боеголовок был достигнут только в 1958-60 гг из-за объявленного СССР моратория на ядерные испытания.) При уменьшении кругового вероятного отклонения до величины 300-500 метров можно было бы обойтись ядерной боеголовкой значительно меньшей мощности. А если, как вы сказали, американцы собираются размещать ракеты в защищённых шахтах, тут и вовсе нет другого выхода, кроме как увеличивать точность попадания. Взрыв даже мегатонной боеголовки в двух-трёх километрах от шахты ничем ей не повредит. Жаль, Бармина не пригласили, он бы подтвердил. Там в точку попадать надо.

– Дорогое удовольствие эти ваши гироскопы, – проворчал Хрущёв. – Несколько миллиардов надо, и года три-четыре работы. Ну, видать, так тому и быть. Будем делать.

Вернувшись домой, Никита Сергеевич решил дополнительно посоветоваться с сыном. Тот уже был близок к окончанию института и во многих областях техники разбирался куда лучше, чем сам Первый секретарь. Да к тому же и специализировался по системам управления.

Сергей подтвердил важность наличия на ракете точных гироскопов. А затем вдруг сказал: