Цвет сверхдержавы – красный. Часть 1
Шрифт:
– Чёрт с ними, пусть летают, всё равно много не увидят. А мы на эту дурь деньги тратить не будем.
Но когда в Капустином Яре начались испытания ракеты Р-5, у Даллеса снова засвербило в заднице. Полигон просматривался радарами с территории Ирана, в связи с чем каждый старт оттуда вызывал у ЦРУ острый приступ вуайеризма.
Тем более, что по заданию ЦРУ Келли Джонсон на фирме «Локхид» создал революционный по тем временам высотный самолёт-разведчик, который американцам не терпелось опробовать в деле.
Американцы гордились своим новым разведчиком, искренне считая его «несбиваемым». Потолок U-2 первых серий
В феврале 1956 года первый разведывательный «отряд А», оснащённый разведчиками U-2, прибыл в Европу. Сначала самолёты приземлились в Англии, затем, 11-12 июня их перевели в Висбаден, в Западной Германии. Самолёты были жутко засекречены, потому днём их прятали в ангарах, чтобы советские самолёты контроля их не заметили.
Американцы, разумеется, не знали, что русским давно известно и место базирования, и тактико-технические данные самолёта. Всю информацию об U-2 Хрущёв и Серов получили в «документах 2012». Теперь за базой в Висбадене плотно следили и разведчики-нелегалы, и воздушный контроль, и служба радиоперехвата.
Как только U-2 появились в Европе, Серов доложил об этом Хрущёву. Никита Сергеевич, сильно занятый в это время партийными делами – как раз шёл ХХ-й съезд партии – Серова выслушал и приказал:
– За базой следить, усилить радиолокационный контроль, войскам ПВО усиленная готовность. Как только освобожусь – ракетчиков лично проконтролирую.
К этому времени уже существовало Московское кольцо ПВО – двойной «частокол» зенитных ракет комплекса С-25 «Беркут» вокруг Москвы, рассчитанный на отражение массированного налёта более 1000 бомбардировщиков. Ракеты С-25 образца 1955 года поражали цель на высотах от 500 до 20000 м и дальности 35 км. Единовременно комплекс мог поражать 20 целей. Всего было 56 стационарных стартовых позиций, 34 на внешнем кольце и 22 на внутреннем.
Во время испытаний 1954 года был произведён одновременный перехват 20 реальных воздушных целей. 7 мая 1955 года постановлением ЦК КПСС и Совета министров СССР система С-25 была принята на вооружение.
У системы С-25 было 2 основных недостатка – стоимость и стационарность. Также поначалу не было возможности производить перехват в условиях применения радиопомех. Позже система была модернизирована, и такая возможность появилась.
На 1956 год С-25 была единственным средством ПВО СССР, хотя бы теоретически способным достать U-2, причём на верхнем пределе досягаемости.
Из «документов 2012» Хрущёв знал, что один из первых полётов U-2 над советской территорией будет проходить над Москвой. (Разные источники дают разную информацию. С.Н. Хрущёв утверждает, что U-2 достиг Москвы в первом же полёте 4 июля 1956 года, американцы заявляют, что это был 2й полёт, 5 июля. Поскольку они указывают даже фамилии пилотов, в данном случае предпочитаю придерживаться
Естественным желанием Никиты Сергеевича было обломать рога Аллену Даллесу и его заместителю по спецоперациям Ричарду Бисселу, которые были инициаторами проекта U-2. Изучив «документы 2012» Хрущёв и Серов пришли к выводу, что в «той истории» ПВО Москвы полёт U-2 элементарно проморгало. На границе радары его засекли, но затем потеряли. Затем снова увидели и вели до Москвы. Истребители неоднократно пытались перехватить разведчик, но им не хватало потолка, а эффективных ракет «воздух-воздух» на тот момент ещё не существовало. Наши перехватчики не доставали до U-2 примерно 2-3 тысячи метров.
Но система С-25 на момент первого и единственного полёта U-2 над Москвой оказалась небоеготовой. Разные источники утверждают по-разному. Одни говорят, что ракеты не были заправлены и на них не были установлены боевые части. Другие считают, что дежурному капитану, доложившему о нарушителе, сначала просто не поверили – дескать, не могут самолёты летать на такой высоте, а когда поверили – было уже поздно, цель вышла из зоны поражения. Однако существовала практика фотографирования экрана-индикатора радара при обнаружении цели, и фотографии свидетельствуют о том, что нарушитель был.
Хрущёв, прочитав все эти версии, долго разбираться не стал. По дороге на дачу, он приказал водителю свернуть на «закрытую» кольцевую, и вскоре машина Первого секретаря подъехала к одной из позиций внутреннего кольца ПВО.
Офонаревший от столь необычного визита часовой взял под козырёк и тут же вызвал караульного начальника. Тот, прибежав как наскипидаренный, козырнул, отрапортовал и тут же объяснил, как проехать до дежурного офицера.
Дежурный капитан, уже предупреждённый с КПП по телефону, доложил о визите «наверх», а сам выбежал встречать первое лицо страны. Доложив, что за время его дежурства никаких происшествий не случилось, капитан попросил разрешения вернуться на пост.
В это время появился командир позиции. Хрущёв отпустил дежурного – ему всё же надо выполнять непосредственные обязанности – и попросил командира провести его к пусковым установкам.
Опрос личного состава и осмотр пусковых показал: позиция действительно не готова к немедленному перехвату. Срок хранения заправленной боеготовой ракеты на пусковой установке составлял полгода, поэтому ракеты хранились на складе, и должны были устанавливаться на ПУ «в угрожаемый период». Система создавалась на случай полномасштабной войны, рассчитывалась на отражение массированного налёта обычных бомбардировщиков, следующих к цели на высотах 10-12 тысяч метров, и к перехвату одиночных воздушных целей, вроде непредсказуемо появляющихся разведчиков, была не предназначена.
Никита Сергеевич понимал, что высказывать какие-либо претензии командиру части бессмысленно. Поблагодарив офицеров за службу, он поехал на дачу.
Вернувшись с дачи, Хрущёв вызвал Серова, министра обороны маршала Жукова, Главнокомандующего войсками ПВО маршала Бирюзова и командующего Московским округом ПВО генерал-полковника Батицкого.
Серов, предупреждённый заранее, прибыл первым, а Жуков, Бирюзов и Батицкий приехали чуть позже. Войдя в приёмную Первого секретаря ЦК, Жуков, на правах старшего по званию и должности, поинтересовался у помощника Хрущёва, Григория Трофимовича Шуйского: