Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
– Да.
– А с какого возраста у вас депутатом стать можно?
– С семи лет. У младших школьников – Младший Совет, у нас – Старший. Решения принимает Старший Совет, но мнение Младшего учитывается. Совсем маленьких тоже приучаем решать проблемы вместе. Для них у нас наша собственная система образования – мы им помогаем уроки делать, заодно и сами повторяем пройденное. Мы вообще всё стараемся делать коллективно.
– Молодцы! Я только не пойму, когда вы при этом успеваете основную учебную программу осваивать? – спросил Хрущёв.
– А это много времени
– Конституцию и законы мы летом писали, – добавила Ира.
– Законы? У вас и законы есть?
– Как положено в нормальном государстве, – солидно ответил Николай. – Есть правила поведения, их дополнили, теперь они стали законами.
– И нарушители есть? Что с ними делаете?
– Куда ж без них? Бывают. Судим коллективом, если серьёзное что, и наказываем по закону. Вот, осенью играли в футбол, стекло разбили. Так тех, кто разбил, обязали новое стекло вставить. Стекло завхоз дал, а вставляли те самые, футболисты.
– М-да... Серьёзный подход. А депутаты у вас меняются?
– Будут меняться, – кивнула Ира. – Депутатский срок ввели один год, и больше двух сроков нельзя. Просто ещё времени мало прошло.
Шум вокруг усилился. Оглянувшись, Хрущёв заметил, что детей в спортзале заметно прибавилось. Часть вновь прибывших была не в пионерской форме, а в обычной школьной. Некоторые из них проталкивались поближе к гостям, явно хотели посмотреть вблизи на руководителей государства.
– Это откуда столько народу?
– У второй смены занятия кончились, – ответил Николай. – И они ещё наших друзей с собой привели, не каждый же день к нам Первый секретарь ЦК приезжает.
– Каких друзей?
– Так из школы! Мы же все в обычную школу ходим. Учимся вместе с детьми из обычных семей. И дружим с ними.
В этот момент Никита Сергеевич понял, что произошедшие изменения гораздо глубже, чем кажутся на первый взгляд. Он знал, что детдомовские дети редко вступают в нормальное общение с детьми из обычных семей. Сам факт проживания в детском доме накладывает свой отпечаток, чаще – негативный. А тут всё было иначе. Дети после школы спешили не домой, к родителям, а к друзьям в детский дом. Так не бывает. Что-то здесь было неправильно, точнее – не как всегда.
– То есть, вы дружите с ними, и они к вам в гости ходят?
– Не только в гости, вообще каждый день приходят, – ответил Николай.
– Тут у них интереснее, чем на улице! – добавил вихрастый парнишка, года на два помладше, судя по обычной школьной форме – не из детдома. – У них тут свои кружки по интересам, и праздники, и вообще весело.
– Как вы добились, что к вам в гости дети из семей ходят? – спросил Хрущёв.
– Мы подумали, что если про нашу коммуну никто не узнает, то и толку от неё не будет, – ответила Ира. – Поэтому устроили праздник, пригласили наших одноклассников. Сначала пришли не все, только несколько человек. Но им понравилось. Потом мы решили отметить день рождения нашей учительницы, тоже устроили праздник.
– Ир, девочки не только вышивать ходят, я в радиокружок хожу, – встряла в разговор ещё одна девочка. – И не я одна!
– Да, в радиокружке и девочки занимаются, вот, Оксана сама радиоприёмник сделала, – подтвердила Ира. – В эти кружки к нам одноклассники и ходят. Особенно те, кто близко живёт. До Дома пионеров от нас далеко.
– Вот это да! А кто эти кружки ведёт?
– Радиокружок ведёт дядя Миша... Михаил Петрович, то есть... Воспитатель наш. Он в армии радистом был.
Хрущёв и Афанасенко многозначительно переглянулись.
– А остальные мы сами ведём, кто постарше – учит младших, – добавил Николай. – Там несложно. Чего сложного – книги переплетать? Я сам научился, и малышню научил.
– Нет, вы только посмотрите... Невероятно, – удивился Никита Сергеевич. – Кстати, а вы знаете вот этого дяденьку? – он указал на Аджубея. – Он, между прочим, главный редактор «Комсомольской правды»...
– Сдал... – притворно сокрушённо произнёс в наступившей секундной тишине Аджубей, и широко улыбнулся.
В следующий момент его захлестнула орущая, прыгающая толпа детей. По долетающим обрывкам фраз Хрущёв понял, что печатаемую в «Комсомолке» литературную страничку фантастики здесь любят и ценят. (АИ)
Пользуясь тем, что внимание детей на некоторое время переключилось на зятя, Никита Сергеевич повернулся к Иванову:
– Ну, Игорь Петрович, нет слов! Молодец!
– Да что я, это всё сами дети. Вы посмотрите, это же бурлящий океан энергии. Если её грамотно направить, кое-в чём подсказать, она горы сметёт, – усмехнулся Иванов.
Через пару минут Хрущёв понял, что Аджубея надо спасать, иначе дочь рискует остаться без мужа, а он сам – без зятя. Он попросил Николая:
– А можете нам всё здесь показать?
– Конечно! А что именно?
– Всё. Вообще всё. Мне всё у вас интересно.
Его тут же взяли за обе руки и повели на экскурсию по детдому. Следом вели Афанасенко, Аджубея, Иванова и Спиридонова. Всех словно подхватила бело-синяя пионерская волна, украшенная, будто сполохами огня, алыми галстуками. Охрана следовала за ними, не вмешиваясь, но и не отставая ни на шаг.
Среди прочего, воспитанники детдома, или теперь уже правильнее сказать – коммуны, показали Хрущёву свою теплицу, зная, какое внимание уделяет Первый секретарь ЦК сельскому хозяйству и снабжению населения.
Теплица Никите Сергеевичу понравилась. Настолько понравилась, что он, похвалив детей за основательность подхода к решению вопросов, дал зарок самому себе: не дать ленинградской инициативе погибнуть под железной пятой партноменклатуры.
Через полчаса запыхавшегося Хрущёва приземлили в столовой и поили чаем со свежими, ещё тёплыми сдобными булочками.