Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
На въезде в НИИ детей пересчитали, спросили, не несут ли они с собой фотоаппараты. Тогда фотоаппарат был сродни предмету роскоши, само собой, фототехники не оказалось ни у кого. Экскурсанты поняли, насколько всё серьёзно, когда начальник первого отдела провёл с ними краткую беседу:
– Товарищи учащиеся! Предприятие у нас оборонное, поэтому показать вам мы можем далеко не всё. Маршрут экскурсии согласован с Комитетом государственной безопасности, список экспонатов – тоже. Прошу никого от группы не отставать, не теряться, за ограждения не заходить, экспонаты не трогать. В случае нарушений экскурсию придётся тут же прервать. Будь моя воля, если честно, я бы
Следующие полтора часа дети из ленинградской коммуны запомнили на всю жизнь.
Пройдя по коридору, они вышли в огромный зал, застеклённые и закрашенные белой краской стены которого уходили высоко вверх. Посреди зала, на могучих стальных опорах была вывешена настоящая ракета. Вдоль стен на постаментах были расставлены прочие экспонаты. Ракета и стенды с экспонатами были огорожены цветными лентами, подвязанными к стойкам, отдельные части ракеты прикрыты чехлами из ткани – техника всё же была секретная и оборонная.
В течение следующего часа сопровождавший экскурсию инженер показал детям ракеты Р-5-3 и Р-7, а также резервные экземпляры «Спутника-1» и тяжёлого научного спутника (в реальной истории известен как «Спутник-3» ), рассказал об открытии радиационных поясов Земли, а также о суборбитальном полёте кота Леопольда.
– А где сейчас Леопольд? Нам его покажут? – спросили дети.
– Покажут. Леопольд сейчас живёт в Институте космической медицины, там и увидите его.
– А почему он там живёт? Он болеет?
– Нет, здоровёхонек. Изучают его, после полёта, и тренируют на космонавта.
– Ой! Он что, снова в космос полетит?
– Это пока не решено окончательно, но вероятность такая есть.
Дети расспрашивали своего гида, не замечая, что за ними уже несколько минут с улыбкой наблюдает ещё один человек, плотный, кряжистый, явно руководитель высокого ранга.
– Ну что, интересно? – спросил он. – Понравилось?
Дети обернулись на голос.
– Ой! Здравствуйте... Да, очень понравилось!
Портрет Королёва уже публиковался в газетах вскоре после запуска спутника (АИ), и дети его узнали. Они начали тихо переговариваться:
– Это же Королёв!
– Главный конструктор!
А потом, почти хором:
– Здравствуйте, Сергей Палыч!
– Узнали, значит. Ну, хорошо. А теперь расскажу, зачем мы вас пригласили, – сказал Королёв.
Дети затаили дыхание.
– Партия и правительство поставили перед нами важную задачу – построить постоянно действующую орбитальную станцию, отправить научно-разведывательную экспедицию на Марс и построить на Луне долговременную научно-производственную базу, – начал Сергей Павлович. – Для этого необходимо решить множество научных и технических проблем. Одна из них – получение в условиях космического полёта свежих овощей и фруктов, переработка выдыхаемого космонавтами углекислого газа и выработка кислорода. Мы, конечно, можем и будет удалять углекислый газ из воздуха и обогащать атмосферу кислородом химическим способом, но вот получать химически, например, свежие огурцы и помидоры пока невозможно.
– Товарищ Хрущёв рассказал мне про вашу теплицу, и предложил привлечь вашу коммуну к отработке этой задачи. То есть, Главкосмос СССР предлагает вам принять участие в научной работе по созданию космической оранжереи для орбитальной станции и будущего тяжёлого межпланетного корабля. Предупреждаю сразу – это не игра, а серьёзная научная работа. У вас будет свой научный руководитель, план работ, строгая отчётность.
Дети переглянулись. Дело было новое, и в то же время – знакомое. Теплица как теплица. Зато – в космосе. Ясно, что не сразу, сначала надо всё отработать на Земле. Но ведь как увлекательно, если твой труд в конце концов полетит на Марс!
– Возьмёмся, Сергей Палыч! Тем более – если с научным руководителем. Подскажут ведь, если что?
– Подскажут обязательно. Всему научат и всё покажут.
– А где будет исследование? В Москве?
– Нет, у вас в Ленинграде, – ответил Королёв. – Сейчас поедете в Институт космической биологии и медицины, там вам расскажут подробнее, и про уже ведущиеся работы, и про вашего куратора. Но сначала – прошу всех в столовую. Проголодались, наверное?
Продолжением экскурсии, после обеда, стало посещение ИКБМ. Андрей Владимирович Лебединский, сразу поддержавший идею, не только ради детей, но и по соображениям расширения своего НИИ, тоже приготовил для них небольшую тематическую экспедицию. Детям показали, как делаются ортопедические кресла для космического корабля, опытный образец космического скафандра, и несколько вариантов прорисовок «космической оранжереи» – от небольших установок для экспериментов в космических кораблях (нечто, подобное установке «Оазис-2» до более серьёзного сооружения – масштабного макета оранжерейного модуля для будущей космической станции.
Но главное, о чём шла речь – экспериментальная отработка способов выращивания растений в замкнутом пространстве, с искусственным освещением, без грунта – на субстрате из керамических шариков или вермикулита, использование капельного орошения, отработка технологий замкнутого цикла переработки органических отходов в условиях космической станции.
Лебединский пригласил в качестве научного руководителя для детей из ленинградской коммуны профессора из Петергофского Биологического института при ЛГУ Владимира Алексеевича Чеснокова, (подробнее о В.А. Чеснокове см., который в это время активно разрабатывал технологии гидропоники. (Раствор В.А. Чеснокова и Е.Н. Базыриной, разработанный в 1937 году, до сих пор является классическим и одним из наиболее используемых в гидропонике, а по исследованиям 1957-1960 гг написана книга «Выращивание растений без почвы»ставшая библией всех, кто увлекается гидропоникой)
Между ИКБМ и коммуной был подписан официальный договор на проведение исследовательских работ. Пока «космические оранжереи» ещё только проектировались, и речь шла об отработке процессов выращивания растений, которые потом будут в этих оранжереях использоваться.
Результаты исследований Владимира Алексеевича Чеснокова были к этому моменту уже достаточно плотно задействованы в развёрнутой с подачи Хрущёва программе строительства теплиц. На Кольском полуострове и на Урале уже велась промышленная добыча вермикулита, разрабатывались электрические печи для его обжига.
Профессор Чесноков уже получил «для осмысления» информацию о системах капельного орошения, и фотографии овощеводческих хозяйств в пустыне, где подобная технология якобы использовалась. На все вопросы профессора:
– Где это и можно ли посмотреть своими глазами? – сотрудник фельдъегерской службы, под расписку передавший ему пакет с фотографиями, лишь развёл руками:
– Я всего лишь курьер. Моё дело – передать письмо.
Вряд ли Владимир Алексеевич поверил бы, что фотографии, которые он смотрел в 1956 году, были сделаны в 2011-м в пустыне Негев. (Из жизни израильских колхозников, пардон, кибуцников