Цвет сверхдержавы - красный. Трилогия
Шрифт:
В конце апреля в Москву приехала китайская делегация во главе с Чжоу Эньлаем и Лю Шаоци. Визит был приурочен к Первомайским праздникам. 1 мая китайские товарищи вместе с Хрущёвым и другими членами Президиума ЦК КПСС стояли на трибуне Мавзолея. Чжоу Эньлай искренне поблагодарил Хрущёва за предупреждение о готовящемся покушении. Хотя предупреждение пришло по линии КГБ, было ясно, что без указания Первого секретаря ЦК тут не обошлось.
Затем было несколько дней переговоров, в основном обсуждались народно-хозяйственные проблемы и вопросы экономического сотрудничества.
В конце визита китайских товарищей пригласил для разговора Никита Сергеевич. При разговоре присутствовал также Иван Александрович Серов.
Хрущёв волновался - предстояло обсуждать очень деликатный вопрос. Чжоу Эньлай и Лю Шаоци выглядели с виду доброжелательно, они были довольны результатами визита.
– Товарищи, мне необходимо обсудить с вами ряд вопросов чрезвычайно важности, и строго секретных, - произнёс Никита Сергеевич.
– Наши товарищи из разведки, - он кивнул на Серова, - сообщили мне, что на них вышел один человек из ближайшего окружения Председателя Мао. Он настаивал на том, чтобы остаться неизвестным. При этом он передал нам документы чрезвычайной важности. Они касаются будущих планов Председателя Мао по трансформации политико-экономической обстановки в КНР. Прошу вас ознакомиться с этими материалами.
"Документы чрезвычайной важности" подготовили люди Серова на основе "документов 2012". Они тщательно проанализировали ряд выступлений Мао Цзэдуна, выбрав характерные для "Великого Кормчего" обороты речи и выражения. Документы содержали краткий план политики "Большого скачка" и "Культурной революции", перечень принимаемых мер и "прогноз" результатов.
– А почему этот человек не связался со мной, или с товарищем Лю?
– спросил Чжоу Эньлай, принимая папку с документами.
– Он опасался за свою жизнь, - пояснил Серов.
– У него не было уверенности, что вы ему поверите.
Чжоу Эньлай медленно кивнул и углубился в чтение. Лю Шаоци также внимательно читал документы.
Закончив читать, Чжоу Эньлай и Лю Шаоци обменялись несколькими фразами на китайском. Их лица оставались непроницаемо-бесстрастными.
– Мы хорошо понимаем, что это - внутреннее дело китайского народа и Коммунистической партии Китая, - отметил Никита Сергеевич.
– Но, по нашему мнению, очень важно, чтобы председатель Мао остался в памяти китайского народа и всего прогрессивного человечества, как великий архитектор нового свободного Китая, а не как сумасшедший диктатор, разрушивший экономику страны и поставивший её народ на грань голодной смерти.
Лю Шаоци внимательно посмотрел на него.
– Товарищ Хрущёв, мы очень благодарны советскому руководству за своевременное предупреждение, - ответил он.
– При необходимости советская сторона готова оказать дружественному Китаю необходимую консультативную и техническую помощь, - подчеркнул Никита Сергеевич.
– Хотя мы не сомневаемся, что Компартия Китая может и сама решить этот вопрос.
–
В тот же день они отбыли обратно в Пекин.
– Что думаешь?
– спросил Хрущёв у Серова.
– Поверили?
– Да чёрт их разберёт, этих китайцев, - пожал плечами Серов.
– Мимика как у холодильника. Посмотрим. События покажут.
– Думаю, хуже, чем то, что в "тех документах" написано - не будет, - проворчал Хрущёв.
– Поживём - увидим.
Однако несколько дивизий на границе с Китаем в состояние повышенной готовности Никита Сергеевич всё-таки привёл.
31. Реформа Госплана
Сразу после майских праздников на прием к Хрущёву пришёл академик Келдыш.
– Вот, знакомьтесь, Никита Сергеич, это - Цветков Виктор Николаевич, доктор физико-математических наук, профессор ЛГУ, сейчас - руководитель лаборатории молекулярной гидродинамики и оптики полимеров Института высокомолекулярных соединений Академии Наук СССР, - представил Мстислав Всеволодович своего спутника.
– Он один из крупнейших в СССР специалистов по жидким кристаллам. Первые его работы по этой теме появились еще в 1940м году.
– Очень приятно, - Хрущёв, всю жизнь тянувшийся к новинкам науки и техники, приветливо поздоровался с Цветковым.
– Присаживайтесь, товарищи. С чем пожаловали?
– Да мы похвастаться пришли, Никита Сергеич, - усмехнулся Келдыш.
– Вот, смотрите.
Он сделал знак Цветкову. Виктор Николаевич вытащил из обычной тканевой сумочки аккуратную плоскую коробочку, примерно 200х150х40 миллиметров, отделанную под дерево и поставил перед Первым секретарём ЦК. Передняя грань коробки была полностью закрыта чёрным глянцевым стеклом. Сверху в углублении корпуса виднелось несколько кнопок и верньеров регулировки. Следом за коробочкой появилась двурогая телескопическая антенна. Её чёрное пластмассовое основание было едва ли не больше коробочки прибора.
Цветков подключил антенну к гнезду в задней стенке коробочки и нажал кнопку.
Не веря своим глазам, Никита Сергеевич увидел, как стеклянный экран коробочки полыхнул уже знакомым ослепительным белым светом. А затем на экране сначала мелькнула разноцветная эмблема, а дальше... появилось телевизионное изображение 1й программы Центрального Телевидения.[79] Изображение было чёрно-белым, довольно-таки размытым и нечётким, как на обычном телевизоре, при этом оно словно состояло из очень маленьких квадратиков.
– Погодите... это... товарищи!
– взволнованный Хрущёв вскочил, затем сел, затем снова вскочил.
– Это что? Это телевизор?
– Да, Никита Сергеич, - ответил Цветков.
– Первый в мире жидкокристаллический телевизор[80].
– Так это же замечательно, товарищи!
– Хрущёв обежал вокруг стола и бросился поздравлять Цветкова, радостно тряся его руку.
– Виктор Николаевич, дорогой, вот порадовали так порадовали!
Келдыш с удовольствием наблюдал реакцию Цветкова, смутившегося под напором внимания первого лица государства.