Цвет
Шрифт:
Твои движения легки и стремительны. Глаз не в силах уследить за тобой. Ты можешь исчезнуть, когда захочешь, и вновь появиться, когда пожелаешь.
Мерно гудит тонкая выделанная кожа водяного дракона, натянутая между раздвоенным концом древесного осота. Ты успеваешь бить в этот бубен и вить вокруг себя узоры смерти тонкой серебряной нитью. Словно кружевная ловчая сеть гигантского паука-рыболова, висящая в синей воде.
Нить тонко звенит, а маленький тяжелый шарик на ее конце гневно гудит, резонируя с бубном.
Не каждому выпадает честь видеть танец зель.
Шандар ловит серебристую бусину открытой ладонью и застывает. Ее тело спокойно и напряжено одновременно. Черные свободные волосы по плечам. Горячий красный румянец на щеках. Взгляд превосходства над неуклюжими людьми.
Ах, Шандар!
Ты сводишь с ума всех.
И плевать, что ты не человек. Пусть ты зель, но ты — совершенна.
Шандар отпускает нить, кладет свернувшееся гибкое оружие в кармашек на поясе и идет ко мне. Я жду.
— Ты хотел увидеть меня? Ты увидел.
Она права. Но что мне сказать ей? Как я стану счастлив, если она будет рядом со мной? Что моя жизнь без нее подобна сброшенной коже красной жабы? Или что моя смерть смотрит мне в глаза?
— Скажи, почему у тебя такое имя?
— Его дали вы, люди.
— Ты даже не знаешь, что оно означает?
— Зачем мне знать? Имя для тех, кто не понимает сущности. Знак, который вы навешиваете на всё подряд, — Шандар поводит плечом отметающим жестом и кладет ладонь на рукоять ножа. Нет, не угроза. Намек на серьезность разговора.
— Тогда не буду говорить, — я прислоняюсь к теплой черной скале и обхватываю колени руками.
Шандар гневно сверкает глазами. Но что мне ее гнев? Я смотрю на мелководье, где мелкие серебристые тритоны выскакивают на поверхность, пробегают несколько метров по воде, а потом неуклюже зарываются носом в воду, запутавшись в собственных лапах. Следом, клацнув зубами, высовывается пасть кархара. Он потешно двигает бровями, будто удивляется — куда это тритончики подевались, и почему ни одного из них не оказалось на языке — а потом, ухнув, уходит под воду.
Я хорошо знаю кодекс воинов Зельде. Шандар должна спросить, чтобы я имел право ответить. Она не спешит. Играет ножичком, лениво подбрасывая его на ладони. Мы ждем оба. То, что серьезно, требует необходимой отсрочки.
— Ты странный человек, Илья. Один из немногих, кто понимает. Почему ты такой?
— Я знаю, чего хочу. И тебе это может не понравиться. Даже тебе.
— Вы не любите убивать. Хотя смертность от ваших рук превышает все разумные пределы.
— Это потому, что человек убивает не сам, — поясняю я, — а с помощью многочисленных механических приспособлений.
— Извращенцы, — бурчит Шандар, — какое удовольствие в этом?
— Мы с тобой разные, — примирительно говорю я.
— Но ведь ты засматриваешься на меня, да? — Шандар хватает нож за лезвие, внимательно
Могу поспорить, что, достигнув верхней точки амплитуды, лезвие из зуба кархара аккуратно повернется и нацелится мне в темя. Ну, почему я терплю ее выходки? Она, конечно, поймает нож над самой моей головой. Сложность в том, что мне нельзя ни двинуться, ни даже моргнуть, пока Шандар выделывает свои штуки.
Неуловимо быстрым движением Шандар выхватывает нож из воздуха и продолжает лениво подбрасывать его на ладони. Нельзя не восхищаться ею.
Я раньше думал, что Зельде сделали заповедником потому, что ее природа уникальна. В какой-то мере — да, как уникальна она на любой другой планете. Теперь я понял. Всему причиной искусство зель. Искусство создавать смерть. Человек не может понять восхищения перед смертью. Для него смерть лишена эстетики. И это хорошо — для людей.
— Ты хотел сказать. Говори.
Разрешение получено.
— Давным-давно, когда человек еще только пытался стать властелином Галактики…
Шандар презрительно хмыкает.
— …на одной из пустынных планет он нашел странное вещество, хлан, которое могло заменить любой из его органов. Но кроме этого вещества, на планете жил страшный невидимый хищник, убивающий всякого, кто прикасался к нему. Пища его была скудна — ведь пожирал он только больших теплокровных животных, в число которых входил и человек. Но когда он наедался, то распадался на маленькие кусочки хлана. Прошло некоторое время, пока человек не понял, как связаны хлан и хищник. Когда же понял, то восхотел иметь много хлана. Для этого он забрал хищника с родной планеты и изменил его. Научил есть всё живое. Научил быстро двигаться. Научил быть умным. Не раз хищник вырывался на свободу. И гибли многие…
— Так значит, его зовут шандар? — усмехается зель.
— Её.
— Да, вассей был прав, когда называл меня так.
— Ты даже помнишь — кто это был? И почему — вассей?
— Мне пришлось убить его. И это было далеко от искусства.
— Ты знаешь, почему я здесь? — я перехожу к тому, ради чего сегодня пришел на берег.
— Да, — отвечает Шандар. — Люди, спустившиеся за тобой. Они всё еще готовы убить. Мы остановили их. Но могло быть иначе. Если я не вмешаюсь — прилетят новые. Я не хочу этого.
— Я — тоже.
9. Зельде
Пустота улиц станции настораживала. Не меня — Шандар. Она тихо сказала это мне, наклонившись к самому уху, и переместилась за спину. Однако никакой угрозы я не видел и спокойно дошел до нашего с Леной временного жилища.
Лена открыла дверь, увидела меня и облегченно вздохнула, несмело улыбаясь.
— Я не надеялась увидеть тебя, — хрипло сказала она, дотрагиваясь до моего рукава.