Цвета счастья
Шрифт:
Вот, наконец, самолет пробежал положенное ему расстояние по взлетной полосе и легко оторвался от земли. Сначала казалось, что его маленькие хрупкие крылья не выдержат, коснутся вершин столетних деревьев, и этот полет закончится, едва начавшись. Но нет, постепенно тропический лес становился все меньше и меньше, пока не превратился в размытое зеленое пятно, и вот под ними уже были только облака.
Девушка на прекрасном английском попросила у стюардессы минеральную воду без газа, уточнила что-то о времени прибытия и углубилась в чтение. Он смотрел на ее нежный профиль, матовую кожу, тронутую южным загаром, пухлые чувственные губы, но видел перед собой не привлекательную молодую женщину, а
Она отложила газету и повернулась к иллюминатору, прядь волос скользнула по щеке, этот образ вновь со всей ясностью напомнил ему ненавистную Джоан на снимке в британском Форбс.
Первые полчаса полет проходил спокойно, глухо гудели двигатели, стюардессы предлагали напитки, все шло своим чередом. Вдруг экипаж на ломаном английском сообщил, что самолет входит в зону сильной турбулентности, и попросил всех пристегнуться. Не успела она даже потянуться к ремню, как возникло ощущение американских горок, причем в самом худшем их варианте. Увы, это был не аттракцион, крошечный самолетик бросало вниз-вверх, из стороны в сторону. И глупости все это, что жизнь проносится перед глазами, ее просто обуял страх, ненормальный животный страх, а в голове вертелась одно слово: «Почему? Почему?!». Еще минуту назад она казалась себе немного гламурной и скучающей, сейчас – превратилась в маленького испуганного ребенка, которому так нужна хоть какая-нибудь защита.
10 минут жуткой тряски, липкого и холодного страха, они показались ей длиннее часа, длиннее суток. Самолет, казалось бы, выровнялся, стало непривычно тихо и спокойно. Она, наконец, немного успокоилась и поняла, что до сих пор с силой, до боли сжимает руку своего соседа. С чувством неловкости она вырвала свою холодную ладошку из его большой теплой руки и пробормотала какое-то извинение. Все, теперь все будет хорошо – убеждала она себя, скоро она будет на борту другого самолета, большого и надежного, который с каждой минутой будет приближать ее к дому, и она никому-никому не расскажет об этом инциденте, потому что, по мнению почти всех ее родных и знакомых, было настоящим безумием одной отправляться в Мексику.
И именно в этот момент, когда, казалось, все уже позади, бесстрастный голос сообщил, что «в связи с технической неполадкой двигателя самолет будет совершать вынужденную посадку вне аэропорта, в связи с чем всех просят сохранять спокойствие и быть готовыми воспользоваться аварийными выходами». Как, скажите мне, можно сохранять спокойствие, когда на игрушечном самолете ты ждешь неминуемого столкновения с землей за тысячи километров от собственного дома?! Когда у тебя любимая мама, у которой, кроме тебя, нет никого, и старая несносная бабушка, которая обожает тебя с пеленок?! Когда тебе всего 28, и ты еще час назад не понимала, что счастье это быть просто живой и невредимой?! А земля все приближается и приближается с ужасающей быстротой, вот уже видны верхушки деревьев и птицы вспархивают со своих мест, напуганные непонятным шумом и стремительно падающим на них жутким предметом. Вот нос самолета уже почти клюет землю, но еще немного скользит над ней. Большое ровное плато, а на самом краю – невысокий холм, только бы успеть остановиться, чтобы все происходящее осталось лишь неприятным происшествием, но не катастрофой!
Сжавшись в беззащитный комочек, она с ужасом наблюдает за происходящим: движение все тише и тише - неужели спались?!
Оглушительный скрежет металла по камню, удар, со всей силы она летит на пол, задевая лбом стенку, отделяющую самолет от кабины пилота, чувствуя как чьи-то руки, выталкивают ее в проход. Еще один удар, на сей раз сильнее. Ее собственный сдавленный крик тонет в гуле голосов, доносящихся из второго салона. Теплая струйка крови
Обезумевшие от страха и невероятной мысли, что все же остались живы, спаслись, люди, не дожидаясь пока развернут надувной трап, прыгают с борта самолета. Рослый мексиканец одним резким движением ставит ее на землю. Паника и суета, гневные крики и женский плач, все бесполезно толкаются и мешают друг другу. Трясутся ноги и путаются мысли, по-русски она кричит, что там, в первом классе остался мужчина. Никто не понимает, весь ее хваленый английский вылетел из головы. Наконец, вслушавшись в ее невнятное бормотание и беспорядочные жесты, двое мужчин возвращаются в самолет. Время тянется мучительно медленно, неужели он умер? умер, успев спасти ее, - слишком рыцарский поступок для нашего времени! Из самолета показываются мужчины, пассажир и пилот, и неловко несут ее соседа. Голова безжизненно свесилась на грудь, рана на лбу кровоточит, левая нога неестественно вывернута. Потом из салона самолета, поддерживая друг друга, по трапу скользят еще несколько человек, у многих ссадины на лице и теле, кто-то сильно хромает, но все в сознании, а вот ее спутник, по крайней мере, его вид оставляет желать лучшего.
– Дорогая, не беспокойтесь, все с вашим мужем будет в порядке, - тягучий женский голос врывается в ее грустные мысли и возвращает к реальности, - ему окажут первую помощь, он придет в себя. Подошедшая к ней женщина оказывается стюардессой, она бережно, но настойчиво уводит ее в сторону от покореженного самолета и продолжает успокаивать - к тому же, системы связи не вышли из строя, часа через 2 здесь будет вертолет службы спасения и вашего мужа доставят в госпиталь в Сан-Кристобаль-Де-Лас-Касас. Он же молодой здоровый мужчина, не убивайтесь вы так! А вот, кстати, и его документы, - стюардесса протягивает паспорт и портмоне, видимо выпавшие из его карманов.
Ирония судьбы, все считают ее соседа – ее мужем, а она даже не знает его имени. Зато она знает, что у него обаятельная улыбка и чудесные смешливые глаза, да что кривить душой, он весь – воплощенный мужчина ее мечты из юношеских грез. Мечты, которую наверняка уже реализовал кто-то другой…
Дорофеев Сергей, 1973 года рождения, уроженец г. Москвы – так следует из его паспорта.
Быстро опускались сумерки, вдали багровым пламенем догорал закат, становилось прохладно, только в тропиках вечерний холод так быстро сменяет летнюю жару. Ей самой стало смешно, правда, это скорее был истерический смех, все происходящее напоминало дешевую мелодраму: крушение самолета в тропической сельве, мужественный герой и пылкая героиня. Бульварный роман, а не реальная жизнь.
А он действительно хорош собой, в нем есть что-то очень мужественное и настоящее, даже сейчас с бледным лицом и этой нелепой повязкой на голове. Пожалуй, он действительно мог бы быть … он мог бы быть много кем в ее жизни, а оказался лишь случайным попутчиком.
– Миссис, у вашего мужа отличная реакция! Это ведь он толкнул вас в проход при ударе о холм? – спрашивает пожилая стюардесса, - если бы не это, вы были бы сейчас ранены, а не он.
Она усмехнулась, слишком уж матримониальные настроения у этих мексиканцев!
Время, казалось, остановилось, стемнело, замолкли даже неугомонные цикады, угасли яркие всполохи заката. Обстановка вокруг упавшего самолета отнюдь не была упаднической, как будто не эти люди какой-то час назад замирали от мысли: выживут они или нет. Ярко светили прожектора, чуть поодаль развели костер, чтобы согреться, все жевали бутерброды и о чем-то громко переговаривались. Картина, которую она отстраненно наблюдала, напоминала не место крушения, а какой-то повзрослевший пионерский лагерь.