Цветик-2 . Обычные судьбы
Шрифт:
– Да, дочь, я каждое утро просыпаюсь и радуюсь, что вы у меня появились! Я твоему папе Науму очень благодарен и за тебя, и за маму, но теперь больше всего на свете хочу, чтобы ты стала София Михайловна Тонкова.
Дочка задумалась, как-то странно молчала всю дорогу до дома, потом сказала:
– А София Михайловна лучше звучит чем София Наумовна. Не грусти, добрый молодец, это службишка, не служба - служба будет впереди.
Сонька влюбилась
– Сонь, ты ничего не придумывай, я точно свихнусь без вас.
– Не буду, не буду!
– как-то очень быстро согласилась Соня, Тонков пристально посмотрел на неё, но ребенок ответил честным и серьезным взглядом, и папаня успокоился.
Он действительно очень хотел, чтобы обе его девочки были рядом, впервые за долгие годы он стал нужен, и его искренне, ну, может, и не любила, а уважала собственная дочка. Это грело, только глубоко в душе кололо сожаление о сыне. Там без вариантов: его и не приняли, и никогда не примут, может, ещё и из-за этого, Тонков так панически боялся потерять дочку.
ГЛАВА13
В июле у Алины, неожиданно для неё, получилось двадцать дней отпуска - её непосредственное начальство, с кем она постоянно присутствовала на встречах и переговорах - укатило, вернее? улетело в Австралию. Сонька запрыгала, сразу же позвонив папке и озадачив того:
– У нас у мамы отпуск получился неожиданный, давай куда-нибудь вместе съездим!!
Тонков задумался: Египет, Турция, Кипр - все не то, девочкам после Израиля это неинтересно. Италия, Испания... О, Испания? Барселона? Точно!!
Позвонил дочке, предупредив, что задержится ненадолго:
– Какой вы, Михаил, ответственный товарисч стали!
– поехидничал сам над собой, и поехал в знакомое турагенство. Там долго и тщательно выбирал гостиницу для девочек, тут же оплатил путевки и волнуясь, как пацан,вечером за легким ужином сказал:
– Алин, Сонь, что мы будем летом сидеть в душной Москве? Я вот предлагаю слетать в Барселону...
– и замер, чуть ли не зажмурившись, ожидая реакции в первую очередь Алины.
Дочка тут же повисла на нем, выражая восторг, а Алина заколебалась:
– Это, наверное, дорого, я, скорее всего, не потяну.
– Не дороже денег!!
– резковато ответил Тонков.
– Могу я хоть так выразить вам свою благодарность за то, что вы рядом? Прошу тебя, не отказывайся!!
, -Мам, мы же с тобой так мечтали побывать там, посмотреть Саграда Фамилию, ты же мне столько про Барселону рассказывала, парк Гуэль, старый город, мы же с тобой все в инете просмотрели, а хочется вживую!! А Черную Мадонну Монсеррат и хор мальчиков увидеть?? Мамочка, поедем, ну, мамочка??
– и столько ожидания было в одинаковых карих глазах устремленных на неё, что она не выдержала и кивнула.
А гора Монсеррат... это была отдельная песня... Сначала, поднявшись на гору, долго любовались открывшимися перед глазами великолепными видами с горы, гид сказал, что с вершины видна практически вся область Каталония, а уж шпили горы с как бы надетыми на них шапками... У местных жителей существует легенда, что такие шпили выпиливали сами ангелы золотой пилой, стараясь выпилить корону для Божьей Матери.
Монастырь тоже поразил и снаружи и внутри. До статуи Мадонны - деревянной с потемневшим от времени почти черным ликом, надо было дотронуться рукой и просить все, кроме денег. Девочки его, одна за другой подошли к статуе, и Тонков, помедлив, тоже коснулся Богородицы и истово попросил здоровья и спокойствия его девочкам. А ещё, помявшись, подумал:
– Хотелось бы жену вернуть, чтобы получилась настоящая семья!
Когда же начал петь хор мальчиков, Тонков просто растворился в пении, казалось, его душа парит где-то высоко в небесах и ликует... он стоял, ничего не видя и не слыша, и не замечал, что по его лицу текут слезы...
Алина, тоже замершая при первых звуках чудесного пения, краем глаза уловила мокрое лицо Тонкова и впервые, на удивление, жалко стало ей этого, гадкого когда-то и такого внимательно-предупредительного теперь, мужика
А дочка мысленно истово попросила у Черной Мадонны:
– Пусть папка и мамочка поженятся, и станем мы Тонковы!
Последние дни посвятили морю, много плавали, поднимались на холм Монжуик, с которого открывался прекрасный вид на порт и синеющее, огромное море.
В последний вечер в узких улочках старого города набрели на небольшое кафе... засиделись там до сумерек... рыба на гриле, паэлья, прекрасное вино - Алина расслабилась и просто наслаждалась неожиданно прекрасным отдыхом.
Зазвенели гитарные переборы, и через десять минут все находящиеся в кафе танцевали под зажигательную испанскую мелодию, кто во что горазд, не усидел никто, даже английская пожилая пара не утерпела.
Сонька отрывалась по полной, а Тонков как-то по наитию подхватил Алину и, осторожно обняв, повел её в каком-то самому непонятном танце, боясь, что она вырвется. Но всеобщая атмосфера веселья захватила жену - глаза блестели, улыбка не сходила с её лица, и Тонков четко и пронзительно понял: нет ни до каких других дам-девушек ему дела кроме этой вот - с лукавым взглядом и слегка растрепавшимися волосами - женщины, которую он не разглядел и не удержал по собственной дурости и слепоте.