Цветник бабушки Корицы

Соловьева Елена

— На самом деле не стоит думать, что он не спешит, — улыбнулся, придерживая Маргариту под локоток, Че. — Георгий у нас — жертва породы. Считалось, что собачке императоров не пристало иметь мускулистые ноги. Их носили на руках особы царской крови, и гуляли пекинесы исключительно по ухоженным тропинкам дворцовых парков. Для них важнее было целиком помещаться в рукаве августейшего одеяния.

«Интересно, — рассеянно подумала Маргарита, — что такое „августейшее одеяние“», ^{13}а вслух сказала:

— Получается, мы идем к театру.

— Чего

и следовало ожидать, — отозвался Че.

— А чем вы меня сегодня поили?

— Корнем одуванчика, дорогая моя, который издавна использовали как кофе. На его основе я разработал рецепт напитка, обостряющего способности к усвоению чужих языков.

— Здорово, — восхитилась Маргарита, подумав, что теперь у нее должно быть гораздо меньше проблем на уроках английского.

— Вовсе нет, — отозвался на ее мысль Че, — на человеческие языки мое изобретение не запрограммировано.

Пораженная Маргарита надолго замолчала, пыталась сообразить, как же правильней поступать в ситуации, когда все вокруг читают твои мысли. Ладно лишнего не сболтнуть, а как вот лишнего не подумать? Между тем их маленькая процессия поравнялась с торговкой семечками. Маргарите показалось, что пекинес чуть притормозил у ее лотка и даже приветственно дернул пушистым хвостом. «Наверное, ему леденцы или шарики понравились», — решила девочка и тоже кивнула недавней знакомой. Та в ответ махнула рукой, но ничего не сказала.

— Вы уже знакомы? — удивился Че.

— А почему «уже»? — не поняла Маргарита.

— Умная девочка, вся в бабушку! Ни почему, просто оговорился, — засмеялся ее собеседник, но осекся. Совсем близко от них по проезжей части медленно (гораздо медленнее, чем все остальные в потоке) проплыла черная машина, дверцы которой были украшены золотым логотипом «А-фелии Blum». За стеклом угадывался профиль Блондинки. Маргарита непроизвольно схватила Че за руку, а тот только присвистнул:

— Видал, Георгий, как величественно? И метелки эти — точь-в-точь гербы на дверцах кареты.

— Сразу, как кончится этот дом, — предупредила Маргарита, — будет театр и магазин.

— Вот туда-то мы и направимся, — беспечно отозвался Че.

Однако на стекле входной двери красовалось объявление: «„А-фелия Blum“ не работает. Срочно требуется продавец».

— Так-так, — озадаченно почесал в затылке Че. — Опять твои проделки, Георгий?

— Счастливое стечение обстоятельств, герр Чертополох, — лукаво ответил песик, — наверное, предыдущего продавца уволили за вчерашний погром. Идите и попытайте счастья, друг мой. Тем более что хозяйка только что подъехала. А мы с Маргаритой, чтобы не мешать, подождем тебя вон на той скамье.

ГЛАВА 10

где Че устраивается продавцом в «А-фелию Blum» и тоже видит летающие огоньки

В магазине было сумеречно из-за опущенных жалюзи. И Че не сразу заметил Блондинку, которая склонилась над

прилавком, где стояло в ряд несколько горшочков с молодыми ростками. Зато по торчащим вверх метелкам, напоминающим ершики для мытья посуды, Че безошибочно определил — перед ним рассада того растения, которое гордо украшало вывеску «А-фелии Blum» и красовалось вчера на презентации в магазине. Мадам держала в руках садовый совок. Резиновые перчатки, перепачканные землей, никак не вязались со строгим костюмом бизнес-леди. Глаза скрывали темные очки.

— Что вам угодно? — спросила она чуть дребезжащим голосом.

— Ой-ой-ой, — заголосил вместо ответа Че, — как называются эти удивительные цветы?

— Афелиум. — Блондинка выпрямилась, и брови ее Удивленно поползли вверх. — А вы, собственно, чего хотите?

Вместо ответа Че кинулся к одному из растений с чуть надломленным стебельком:

— Совсем плох, крошка, — продолжал он причитать, не давая своей собеседнице опомниться, — не могу смотреть, когда цветы чахнут в этих тесных пластиковых штуках. Просто как сиротки в приюте! Я готов собственноручно каждое растеньице отнести туда, где оно получит полноценный керамический горшок, индивидуальный уход, а также семейное тепло! Позвольте! — И, ловко выдернув из рук опешившей Блондинки совок, он принялся пересаживать сломанный еще на открытии афелиум.

— Однако! — процедила дама, с треском сдирая с рук перчатки.

Несколько минут она с поджатыми губами наблюдала за манипуляциями Че. Потом отчеканила:

— Жалованье небольшое. Работа ежедневная, с одиннадцати до пяти. Я — Афелия Блюм. И если вы готовы признать меня своей хозяйкой — до завтра!

— Сочту за честь. — Че старомодно раскланялся и попятился к двери, не переставая улыбаться и прижимать руку к сердцу. На самом деле он старался получше рассмотреть Блондинку. Но свет-то она так и не зажгла! К тому же внимание отвлекли то ли золотистые маленькие осы, то ли огоньки, которые вдруг засветились за ее спиной в глубине магазина. Следя за их полетом, он едва не споткнулся о порог.

— Еще я не люблю пустой болтовни и лишних вопросов! — бросила на прощание Афелия, захлопнув дверь.

— И все-таки странно, — рассказывал, немного погодя, Че Маргарите с Георгием, — почему мадам не снимает очки даже в темноте? А эти светлячки, которые ты, Марго, видела в С-3, чем-то напоминают облачко пыльцы и запах… будто бы болотный, легким таким дуновением. Потом — откуда у подобной особы такая нежность к растениям?

— А след Корицы, — добавил пекинес, — обрывается недалеко от крыльца этого замечательного магазина. Просто растворяется. Не понимаю.

Они втроем потихоньку брели в сторону дома. Но не тем маршрутом, которым пришли. По настоянию Че Маргарита должна была провести друзей через рынок.

— Не исключено, — объяснил Камрад, — что мне потребуются некоторые пряности и приправы. И потом — никогда не знаешь, какие чудеса можно встретить на рынках, особенно блошиных. Смотрите, например, — и он махнул рукой в сторону импровизированного лотка старьевщика в синей фуфайке. Подошли ближе, и Маргарита удивленно ахнула.