Цветной шатер

Власов-Окский Николай Степанович

Город немая пустыня: Камень, известка да пыль. В степь я иду. На равнине Ветер полощет ковыль. В воздухе слышится звонкий Голос баяна полей. Плещет из синей воронки Яркой струей Светолей. Облако легкою птицей Дальний свершает полет. Степь моя, в жалкой столице Кто твою прелесть поймет?!.

30 ноября 1924 г.

Москва

* * *

Тоска

кладет на сердце груз, И опускает сердце крылья. Степная Русь, родная Русь, Твою красу не разлюбил я. Мне жизнь московская тесна. Дома и улицы — как цепи. И рвусь туда я, где весна В наряд венчальный рядит степи. Стремлюсь туда, где ветерок Хмельной усладной дышет брагой; Туда, чтоб вдоль и поперек Бродить повольником — бродягой.

20 января 1925 г.

Москва

Облака

Асфальт, кирпич, нора чердачная. А в высоте издалека Такие светлые, прозрачные Бредут неспешно облака. Бредут они тропой нехоженой И не видать конца пути. И сердце бегом их встревожено: И мне-бы вдаль брести, брести! И мне-б из этой ямы каменной, Ее обычаи поправ, — Туда, где май танцует пламенный Среди лужаек и дубрав!

23 января 1925 г.

Москва

Весеннее

Горят снега от ласки жаркой. Ручьев смеются голоса. И лес, медлительная барка, Вздымает грузно паруса. В полях, в лугах чернеют кочки. А горб горы как летом сух. У вербы распустились почки, Белея, как лебяжий пух,

15 февраля 1925 г.

Москва

* * *

Лишь февраль, а зиме недужится, Тлеет белый ее хитон; По ложбинам буреют лужицы, А во рву ручейковый звон: Желтый челн с золотыми веслами Из-за гор выплывает в синь И скользит меж седыми пряслами На раздолье немых пучин. Вновь я мир принимаю как смолода: Хлынул в сердце хмелящий дых. И бреду я из тесного города На просторы полян молодых.

26 февраля 1925 г.

Москва

Одиночество

Томный вечер смотрит в окна И зовет, зовет. Серебристые волокна Падают

с высот. Машет трепетно черема Серым рукавом. Мысль ведет меня из дома В твой далекий дом. Одиночество — оковы. Прочь-бы от всего! Друг мой, слышишь-ли ты зовы Сердца моего?..

17 августа 1925 г.

Коломна

* * *

Над речкой месяц круторогий Бредет долиной голубой. Иду проселочной дорогой. Моя душа полна тобой. Вдали желтеют перекаты. И под ногой хрустят пески. Ты далеко, но как близка ты! Близка, но в сердце груз тоски. Колдунья — ночь в тиши ворожит, Судьбу грядущую тая. Пускай твой сон не потревожит Тоска полночная моя.

12 сентября 1925 г.

с. Тырново

На Оке

Оки дремоту разгоняет Большой шумливый пароход. О чем он мне напоминает, Куда в ночи меня зовет? Смотрю на желтые рогожи Песчаных россыпей. В тиши Ты мне все ближе и дороже, Душа и свет моей души! Печальный месяц сходит ниже, И тает ночь. Шуршит Ока. К тебе я с каждым мигом ближе, И дальше от меня тоска.

12 сентября 1925 г

с. Тырново

* * *

Сребророгий олень из-за гор Выбегает на синий простор И скользит по раздольной атаве К сизолистной широкой дубраве. Миллионы смеющихся глаз Подмигнули оленю не раз, Но бежит он и машет рогами На лугах меж седыми стогами. Я смотрю на серебряный бег И грущу в тишине о тебе И зову тебя мысленным зовом К ощущеньям неведомым, новым.

14 сентября 1925 г.

Рязань

* * *

В лугах заржавела трава, К земле приникла и застыла. И медленно река Москва Несет осенние чернила. На всем лежит свинцовый груз, На всем печать тоски и скуки. И даже страж приречный-шлюз Ленивее разводит руки. Одни скитальцы-облака Спешат под ветровые взвизги, Да сквозь плотинный щит река, Ворча, разметывает брызги.