Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1
Шрифт:
Наги затащили слабо упирающегося друга в гостевое крыло и повели к покоям, у коих и замерли в замешательстве. Хвосты их сами привели к апартаментам Делилониса.
— Почему все спят у меня? — даже не возмутился, а как-то печально вопросил наагариш.
— У тебя это… как его… атмосфера благоприятная. На мирный сон, без приключений настраивает.
Наги втащили Ссадаши внутрь, а охрана осталась снаружи.
Шширар смущённо посмотрел на невозмутимую Дейну, робко повозил хвостом из стороны в сторону,
Сгрузив Ссадаши на подушки, Дел и Вааш завозились рядом. Наагариш пошёл выпускать запертых в спальне кошек — то, что звери сотворили с периной, вызвало у нага лишь зубовный скрежет, — а Вааш стянул с Ссадаши грязную рубаху, порылся в вещах Дела и перебросил другу чистую одежду.
— Ты вообще что-нибудь соображаешь? — сложив руки на груди, зеленохвостый наг воззрился на томно раскинувшегося на подушках друга.
— Кой-чего мыслью, — отозвался тот, — и дурью дурною бабу хочу. И спать.
— Да тебя такого дурного боязно в бордель отпускать, — с сочувствием отозвался Вааш. — Только если ты всех вольных угробил и на тебя теперь не охотятся…
— Не всех, — поморщился Сссадаши, — тварь эта орясиевая улизнуть успела ещё раньше.
— От тебя? — удивился Дел.
— Мне тогда не до него было, я мир спасал. До чего ж ядрёная штука…
— Где ты её вообще взял? И зачем пил? Не припомню, чтобы ты в бодрящих зельях нуждался.
— Мож, вольные пошутить хотели? — хмыкнул Вааш.
— Это не вольные, — уверенно заявил Ссадаши, но тешить любопытство друзей не стал.
В дверь кто-то постучал, и Дел пополз открывать. Вернулся он с каким-то бутылёчком в руках. Подозрительно понюхав горлышко, наагариш протянул его Ссадаши и велел:
— Пей.
Тот послушно выхлебал предложенное и только после этого поинтересовался:
— А что это было?
— Да тот старичок-лекарь противодействующее от элексира мужественности передал, — рассеянно отозвался Дел. — Оно тебя успокоит. Дня три ниже пояса тебя ничто волновать не будет.
Ссадаши уставился на друга с таким видом, словно тот ему яду поднёс.
— Дел! — Вааш тоже возмутился.
— Чего? — искренне не понял тот. — О, боги, Вааш, ну посидит тихо-мирно три дня! У него хранительница на нервах, а он на неё облизывается. Спустит же шкуру!
— Она злая, — согласился Ссадаши. — И кто её научил так больно и подло бить?
— Да ладно тебе, — отмахнулся уже Вааш. — Ну пихнула немного в пластины, они и пошевелиться не должны были. Мы не люди или оборотни, у которых всё наружу.
Ссадаши поморщился, недовольно свернул хвост в кольца и неохотно отозвался:
— Они приоткрыты были. Защемило.
И Вааш, и Дел обернулись и уставились на друга с одинаковым искренним сочувствием.
— Ну тогда тем более тебе
Вааш дождался, когда утомлённый приключениями Ссадаши задремлет, и выполз за порог, оставив друга на попечении Дела.
— Ох, и поползут о тебе и Ссадаши наутро слухи, — издевательски протянул Вааш на прощание.
— Да чего про меня и Ссадаши здесь ещё не говорили? — желчно отозвался Дел.
И Шширар, и Дейна стояли у двери. Грязные, в закопчённой одежде и не в лучшем настроении.
— Ты ползи внутрь, — Вааш ткнул в Шширара, — присмотришь за ним. Я сказал, присмотришь, а не как это у вас Фасашевых червей обычно!
Охранник скользнул мимо наагалея внутрь, а Вааш смерил взглядом Дейну.
— А ты отдыхать.
Женщина молча развернулась и направилась прочь.
Уже спускаясь по лестнице, она поняла, что наг следует за ней. Сперва она решила, что им просто по пути, но когда наагалей свернул следом за ней к купальням, женщина остановилась и пристально уставилась на нага.
— Ссадаши просил эту ночь присмотреть за тобой, — не стал юлить Вааш. — Да ты не напрягайся, я просто поползаю рядом.
Дейна хотела было сказать, что не нужно, но…
Передумав мыться, она отошла к окну и, опершись на подоконник, уставилась на усыпанное звёздам небо. И почувствовала боком жар, идущий от тела нага.
— Ты не сердись на Ссадаши, — Вааш беззастенчиво потеснил Дейну и тоже облокотился на подоконник. — Он малый хороший, добрый, просто пошутить любит. Заигрывается порой, но дурного таким хорошим людям, как ты, не делает.
Дейна молчала. Она не злилась на наагалея. По крайней мере, убеждала себя в этом.
Она злилась и обижалась на себя.
Почему ей не удаётся понять, кому стоит верить, а кому нет? Почему она раз за разом падает в одну и ту же яму? Почему она не почувствовала подвоха в поведении и словах наагалея? Он ведь показался ей таким добрым и наивным ребёнком. Таким же ребёнком была она сама когда-то. И ей захотелось защитить его от злости и грубости мира, утешить, если его обидят, показать, что не все вокруг злые.
И сейчас Дейна чувствовала стыд за свои доверчивость и наивность.
— И нас ты уж прости, — Вааш виновато посмотрел на неё. — Привыкли потакать поганцу. Любим этого дурня.
— Я не злюсь, — отозвалась женщина. Действительно, чего на них злиться? Наагалея они знают, любят, а она чужая. И останется в их жизни ещё одним коротким знакомством.
Вааш оценивающе посмотрел на неё.
— А лучше бы злилась.
Ссадаши проснулся перед самым рассветом и некоторое время тупо пялился на сидящего рядом Шширара. Потом он вспомнил прошедшую ночь и глухо застонал.