Цветочек. История о заигравшемся лицедее. Том 1
Шрифт:
— Пить? — предложил охранник.
— Где Дейна?
— С наагалеем Ваашем ушла.
— Спохватился! — недовольно скривился Ссадаши. — Просил же…
Действие элексира окончательно прекратилось, и Ссадаши чувствовал себя разбитым и раздражённым.
И жаждал мести.
— И куда вы? — тоскливо спросил Шширар, когда господин сел.
— Надо мне тут кое-кому спасибо сказать.
Радостно улыбающийся Ронт неспешно поднимался по лестнице к своим покоям. Нынешнее ночное бдение оказалось не таким бесполезным, как предыдущее, и он наконец
У двери в апартаменты виконт замешкался, выискивая ключ.
— Потерял? — в косяк над головой упёрлась когтистая рука, и Ронт, вздрогнув, медленно обернулся.
Сердце испуганно закатилось, и мужчина, рывком развернувшись, вжался спиной в дверь.
Наагалей Ссадаши нависал над ним и растягивал губы в сладчайшей улыбке.
— Хотел поблагодарить за подарок, — наг когтем пригладил кружева на рубашке побелевшего парня.
Боги, как он догадался?
— Весьма и весьма приятно, — продолжал напевать наагалей, — аж ум малость помутился, и я не сразу дошёл до простой мысли.
Склонившись ниже, Ссадаши прошептал виконту прямо в лицо:
— Я тут подумал, а не хотел ли ты привлечь моё внимание, задаривая такую обворожительную вещь?
Ронт вздрогнул, почувствовав, как хвост оглаживает его икры.
— И знаешь, — наагалей улыбнулся ещё шире, — я понял, что ты жаждешь ощутить на себе действие элексира.
По коридорам прокатил душераздирающий мужской крик.
Глава XIX. Истинный наагалей?
По улицам, едва освещённым розоватым рассветом и залитым предутренним туманом, торопливо шёл закутанный в плащ человек. Немногочисленные прохожие сонно позёвывали и не обращали на него никакого внимания. Тут бы глаза на мощённой дороге свести и не вряхаться в столб, обмотанный маскирующими слоями тумана.
Один раз человек торопливо нырнул в проулок, едва заслышав стук копыт. Стуку копыт вторил скрип колёс, и вскоре в туманной завесе обрисовался силуэт тяжеловоза, везущего большую бочку с водой. Прячущийся мужчина досадливо сплюнул и уже хотел выйти из укрытия, но из тумана донеслось что-то похожее на бряцание металлических ножен. Ещё мгновение спустя молочная муть посерела и выпустила из своего нутра двух вразвалочку шагающих мужчин.
Человек в плаще подождал, пока стражники пройдут, и заспешил дальше.
В западной части города из-за близости к реке по утрам — да и по ночам — висел самый плотный туман, пахнущий тиной и рыбой. Поэтому здесь так любили прятаться вольные: туман скроет от глаз, а запах — от нюха. Уже из-за вольных тут и стражи было много, но местные жители одинаково боялись и разбойников, и защитников. Поди пойми, кто там в мути шагает! До смешного доходило! В прошлом месяце стражника и обокрали, а его товарища, бросившегося на помощь, задержал как вора другой патруль.
Добравшись до крепко склоченной калитки, мужчина в плаще скользнул в маленький дворик и остановился перед небольшим, но аккуратным домиком, в котором полагалось бы жить небогатому, но приличному
Дверь открыла бабулечка в цветастом платке. Ничего не спрашивая, старушка посторонилась, пропуская гостя, и так же молча зашаркала в сторону кухоньки. Гость же, перескакивая через ступеньки, поднялся на второй этаж и нетерпеливо, нервно постучал в чердачную дверь.
— Входи, — тяжело обронили изнутри.
Гость рывком распахнул дверь и замер на пороге, осматриваясь.
Чисто выметенный чердак уже заливала утренняя заря через окошко в крыше, но полумрак всё ещё клубился у стен и в углах. По центру комнаты стоял кособокий стол, рядом два колченогих табурета, а у дальней стены, почти под окошком, окованный железом сундук, на крышке которого высился глиняный горшок с высохшей палкой какого-то цветка.
Вот перед сундуком, задрав голову к окну и заложив руки за спину, и стоял Рясий.
Гость с грохотом захлопнул дверь и сделал два яростных шага вперёд. По крепко стиснутым кулакам было видно, что он просто в бешенстве, но даже злость не вынудила его подойти ближе.
— Ты рехнулся?!! — рявкнул он. — Соображаешь, что сотворил?! Взрыв в центре города, под самым носом у стражи! Да они теперь землю носом рыть будут, лишь бы отмыться от грязи, в которую их мордой ткнули! Совсем уговоров не чтишь? Я же велел: никакого шума!!!
— Заткнись, — низко, угрожающе, продолжая стоять спиной к гостю, протянул Рясий.
— Тёмные! — гость нервно отёр руками лицо под капюшоном. — Дворец качается от слухов, Моззи соглядатаев по всему городу разослал и на каждого таким пытливым взором смотрит! Он меня сегодня у ворот отловил и елейным тоном так поинтересовался, мол, куда собрались уважаемый. А, к любовнице! Так к ней ночью надо, чего поутру шататься да сон портить. А вдруг эту ночь не с вами провела, чего расстраиваться… Еле отбрехался, что потому и бегу, чтобы паскуду на месте преступления застать!
Рясий не ответил, но под розоватым отсветом зари казалось, что его лысина наливается краской.
— Если до этого они едва шевелились, не зная точно, придумал наг эту историю или нет, то теперь взялись всерьёз, — продолжал распаляться гость. — Может, залечь? — начал он рассуждать вслух. — Отложить на годик или два…
— Закрой свою трусливую пасть! — рявкнул Рясий. — Ничего мы откладывать не будем! Я этого сухлядатая, — вольный с наслаждением выплюнул троллье ругательство, — хвостатого лично в последний путь провожу. На своём горбу натаскаю дровишек для погребального костра и спалю живого вместе с его бабой!
Вольный резко обернулся, и гость осёкся. По лицу Рясия наискось через правый глаз тянулась багровая полоса, словно его кнутом по роже перетянули. Полоса уродливо вспухла, а глаз вообще не открывался.
— Тьфу, — с презрением сплюнул гость, — с полусонным нагом и бабёнкой не справились! Как вы собираетесь дворец грабить? С такими-то силами.
Рясий тяжело задышал и шагнул вперёд, отбрасывая в сторону стол. Тот проехал на ножках, накренился, но устоял.
— Полусонный?! — заорал вольный. — Да его пёрло как после настойки «Психованного вояки»! Чего вы ему там налили? Решил нас подставить?