Цветочек. Маска треснула. Том 2

Гичко Екатерина

– А мне больше интересно, что он спросить хотел.

Похолодев ещё сильнее, Дейна перегнулась через подоконник и уставилась на сидящего на земле в обнимку с закрытым зонтом Шема. От нага одуряюще пахло мятой: зелье наагалей выплеснул прямо ему на голову.

– Ш-шем, что мне делать? – хранительница испуганно посмотрела на охранника.

– Да не переживай, ему не первый раз признаются. Завтра всё как обычно будет.

Шем задумался. Обычно господин реагировал несколько иначе. Довольно добродушно убеждал женщин, что он не самый лучший объект для воздыханий.

Но тут его, похоже, так поразило, что Дейна, дабы уберечься, даже зелье пьёт, что только хорошего сна и пожелал.

– Но… – Дейна не договорила.

Сейчас она чувствовала себя жалкой, а ей бы хотелось остаться в памяти наагалея сильной и уверенной. Но вопрошать, что же теперь он о ней подумает, она не стала.

– Если хочешь, то вылезай. Прогуляемся, – милосердно предложил Шем. – Вряд ли наагалей сегодня ещё раз сюда сунется. А если сунется… Ну тогда точно твоё признание временно позабудется.

Дейна молча и мрачно сгребла кнут и забралась на подоконник.

Ссадаши, позабыв про зонт, полз к гостевому крылу под косыми струями дождя. Одежда вымокла, ручейки воды стекали с волос прямо за шиворот, но наг будто не чувствовал холода, продолжая потрясённо смотреть прямо перед собой.

«Вы мне уже нравитесь…»

Он нравился многим женщинам. Некоторые были достаточно горды, чтобы пытаться скрыть это, и он благородно притворялся, что не замечает. Но чувств Дейны он действительно не заметил. И обескураживало Ссадаши не то, что он нравится Дейне. Его обескуражило, что она боится, что он понравится сильнее.

В жизни Ссадаши был период, когда он сторонился любви, избегал её. Но он никогда не боялся этого чувства. В юности самонадеянно считал, что уж он-то точно не будет его рабом, а повзрослев, стал ещё более самонадеян и уверен, что добьётся взаимности от любой женщины. Упорства ему было не занимать.

И то, что Дейна боится, его ошеломило.

Ссадаши видел Дейну как себя. Такой же смелой, иногда безрассудной и весьма язвительной. Но прав оказался Вааш: они разные.

Ссадаши остановился. Дейна перед его глазами была такой же решительной, храброй и острой на язык. Но выражение её глаз изменилось, поток мыслей, которые он приписывал ей, тоже. Ссадаши уже очень давно видел мир яркими декорациями. Возможно, Вааш прав и здесь, и он действительно немного оторвался от реальности.

Он вновь вспомнил себя юного и осознал, что прикрывался масками не потому, что был молод, глуп и терзался пустыми обидами. Это сейчас они пустые. Он прикрывался масками, потому что было больно и страшно.

Ему было больно. Просто он забыл об этом.

Сейчас его сложно задеть, он сам кого угодно укусит и даже сожрёт. И ему трудно понять метания молодого себя. А вот Дейна, наверное, поняла бы.

Ссадаши ощутил вкус бессилия, которое испытывал когда-то очень, очень давно. Когда ты чего-то хочешь, но думаешь, что не можешь это получить. И боишься остаться наедине со своими желаниями. Наедине, потому что кроме тебя они больше никому не нужны. И ты чувствуешь себя жалким,

разбитым, брошенным и несчастным. Потому что тебя в очередной раз не полюбили.

Разочарования из-за того, что Дейна оказалась не такой, какой он себе представлял, Ссадаши не ощутил. Скорее облегчение, что он наконец разобрался, поймал то, что так долго ускользало от его внимания.

А ещё он, к собственному удивлению, почувствовал себя подлецом. Будто хотел взять больше, чем был готов отдать.

– Бассадешыс, – зло протянул наг.

Заигрался. Упустил очевидное. Давно ли с ним начали случаться такие глупые промашки? Ссадаши злился всё сильнее и сильнее. В памяти ядовитыми цветами продолжали распускаться яркие и злые воспоминания юности, когда он чувствовал себя одиноким в окружении семьи. Прошлое освежало и пробуждало чувства, Ссадаши казалось, что дождь смывает с него всё нанесённое веками.

Неожиданно им овладела ослепляющая ярость. Где отец Дейны? Почему она здесь совершенно одна, без поддержки семьи? Почему рядом с ней нет никого, кто мог бы за неё заступиться? А если бы он не пришёл в себя и продолжил напирать и соблазнять, кто бы защитил Дейну от него? Кто бы ей помог? Император? Да он смотрит в сторону Дейны, только когда что-то взрывается. Безответственные людишки! Она один раз вляпалась в этого Тинтари, и они ничему не научились. Зло ползает вокруг, и Дейне нужна защита посерьёзнее кнута!

Ссадаши замер, лихорадочно облизывая губы. Ну а чего бы ему не украсть Дейну у таких безалаберных защитников? Мимо него… хе-хе-хе… ни одна рыжая погань не пройдёт. А всякие ползающие только издали зубы скалить и осмелятся. Пока зубы будут на месте. Ну а правда, он уже очень давно не был обременён ответственностью защищать. Сестра вышла замуж, наагашейдиса и сама кого хочешь порвёт, а ему очень нужна ответственность такая, чтобы нервы шалили и… и инстинкты немного… ну, самую малость шевелились. Исключительно чтобы не терять себя и свежесть восприятия мира.

Когда он успел так закостенеть? На веки падали капли дождя, и Ссадаши изумляло, как остро он ощущает их именно сейчас. Слышит шелест капель по листьям, тихий треск, далекое плюханье шагов… И запах. Сочный запах влажной земли, который он чувствовал и раньше, но не наслаждался им.

Встряхнувшись, Ссадаши решительно пополз в сторону гостевого крыла. У входа из тьмы выскользнули охранники и пристроились за его спиной.

– Наагариш в своих покоях? – не оборачиваясь, спросил наагалей.

– Да, он не выползал.

В покои друга Ссадаши ввалился без стука. Стремительно миновал гостиную и замер на пороге спальни. Амарлиша спала, разметавшись по постели, а Дел сидел рядом на полу и нежно гладил её раненую руку. На появление Ссадаши он отреагировал не сразу и ещё почти минуту с нежностью всматривался в капризно изогнутые губы жены. Только когда гость нетерпеливо прихлопнул влажным хвостом по полу, Дел вскинул на него светящиеся серые глаза.

– Ты мне нужен, – заявил Ссадаши. – Выползи на пару минут. Больше мне не понадобится.