Цветочный мёд
Шрифт:
— Но, может, Борис не при чём, — с надеждой произнесла Геля.
— Может, только у Андрея в офисе едва обыск начался, а муженёк бывший мне уже позвонил, поздравил, что нашему ребёнку ещё и восемнадцати не исполнится, как он отца увидит. Я Бориса ненавижу, я его своими руками придушить готова, но я в ногах у него валяться буду, землю готова целовать, чтоб он Андрея освободил.
— Но теперь уже, наверное, поздно, если арестовали.
— У Борьки везде всё схвачено. Как затеял, так и остановит. Я любые деньги дам, я квартиру продам, — Катя вновь зарыдала.
В прихожей хлопнула дверь — вернулся хозяин. Катя побледнела и медленно поднялась
— Ты зачем явилась? — голос Бориса звучал раздражённо.
— Боря, я тебя прошу, остановись! — Катя хотела что-то сказать, но голос её задрожал, и она снова заплакала.
— Вон пошла! — мужчина схватил беременную женщину за локоть и потащил к дверям. — И чтобы не смела больше появляться. Куда ушла, там и сиди.
— Боря! — Ангелина выскочила в коридор. — Ты что творишь! Не видишь, ей вот-вот рожать!
— Про её выблядка мне совсем не интересно, — Борис выпихнул бывшую жену за двери, та, не устояв на ногах, упала.
Геля выскочила следом, помогла подняться:
— Катя, подожди, я сейчас куртку возьму и тебя провожу.
Но проводить Катю ей не удалось. Борис вышвырнул на лестничную клетку Катин пуховик, а Ангелину затащил в квартиру.
— Она беременная! Она сейчас родить может! — вырываясь, кричала Геля.
— Успокойся, истеричка. Сейчас я её на такси посажу, — Борис вышел из квартиры громко хлопнув дверью.
Уйти, немедленно уйти отсюда! Что это было, Геля подумает потом, а сейчас для неё главное — уйти. С этими мыслями Ангелина кинулась собирать вещи.
Глава 28
Ангелина схватила дорожную сумку и стала судорожно бросать в неё одежду, бельё. Вещей оказалось неожиданно много: за месяц проживания у Бориса ею что-то довозилось, что-то докупалось. Девушка решила, что нужно взять только необходимое, чтобы было в чём на работу пойти, и побыстрее уйти отсюда. Закрывая молнию на сумке, Геля почему-то вспомнила, что с этой сумкой они с Ксюхой ездили в Старое Залучье. Кажется, что это было так давно, а их трёх месяцев не прошло.
Подхватив сумку, Геля пошла к дверям, но в прихожей столкнулась с Борисом. Он только вошёл и вопросительно смотрел на невесту:
— Ты куда?
— Я ухожу от тебя.
— Неожиданно. Может, объяснишь причину.
— А что тебе непонятно? После того, что я сейчас слышала и видела, я не хочу оставаться рядом с тобой.
— Успокойся. Ты ничего не поняла, — в стальных глазах Бориса ничего не отражалось.
— Пропусти, — Ангелина попыталась обойти мужчину, но он взял её плечи, до боли сжал и легко отшвырнул в глубь прихожей. Она упала, но быстро поднялась и хотела подойти к дверям, но вновь была так же, молча, отброшена назад.
— Прекращай истерику. Куда ты собралась? Через неделю свадьба.
— Никакой свадьбы не будет. Я от тебя ухожу.
— Ты никуда и никогда не выйдешь из этого дома, пока я этого не захочу, — равнодушно бросил мужчина.
Ничего больше не было сказано, но в мозгу Ангелины словно щёлкнул переключатель и холодный озноб пробрал всё тело, топя его в волне паники и страха. Из квартиры ей реально не выйти: он сейчас перекодирует замки, и открыть умный замок умного дома ей не удастся.
Геля поднялась на второй уровень, зашла в гостевую, достала телефон, задумавшись: кому бы позвонить, чтобы приехал и забрал её отсюда. И тут вспомнила слова Кати
В комнату зашёл Борис, обнял Ангелину, поцеловал шею:
— Ты слишком доверчива. Моя бывшая жена ушла к подонку, а теперь хочет, чтобы я его вытаскивал из дерьма, в которое он по своей жадности попал.
Ангелине впервые стало неприятно ощущение губ Бориса на своем теле, и ещё она подумала, что её не интересует версия случившегося, изложенная Борисом, — что бы там ни произошло, она не сможет быть с этим человеком: Катя ясно сказала то, что Геля чувствовала, но то ли не могла, то ли боялась сформулировать. «Ты ищешь сильное плечо, а найдёшь тирана».
— Давай по-честному, — Ангелина высвободилась из объятий Бориса. — Я тебя не люблю, думала, что сумею полюбить, но с каждым днём понимаю, что вряд ли это получится. Меня тяготит твоё присутствие, мне лучше, когда тебя нет рядом.
— А почему же ты приняла моё предложение?
— Исключительно из меркантильности, захотелось богатой жизни. И ещё хотела забыть бывшего любовника.
— Тебе сейчас хочется меня позлить. Ты возбуждена и пытаешься своё раздражение выплеснуть на меня. Поверь, то, что рассказала эта похотливая дрянь, не имеет ничего общего с реальностью.
Голос Бориса звучал абсолютно спокойно. И это почему-то пугало Ангелину. Она не понимала, что это: удивительная выдержка? Тогда какие угрозы скрыты за этим показным хладнокровием и что будет, когда он обрушит на неё весь накопившийся гнев? Или это философия буддизма? Нет, буддист, человек не только без эмоций, но и без и денег, а к Борису это не относится. А может, он не проявляет эмоций, потому что их попросту нет, он не человек, а чёрствый биоробот?
— Похотливая дрянь — это женщина, с которой ты прожил больше десяти лет. К тому же эта женщина ждёт ребёнка, и ей не нужны потрясения, — голос Ангелины задрожал. — Что бы между Вами ни произошло, можно было хотя бы не выкидывать беременную женщину за дверь!
Борис развернулся и вышел из комнаты, а Геля подумала, что в отличии от фильмов, в реальной жизни молчаливый и сильный герой не обязательно добр и великодушен. Она вновь подняла свою сумку с собранными вещами и пошла к выходу, на этот раз её никто не остановил, она вышла из дома и неожиданно для себя облегченно выдохнула. На улице было ветрено, мелкий снег колол лицо, под ногами хлюпало каша из мартовского снега и грязи, но Ангелина не замечала гримасу природы, она чувствовала необыкновенную легкость, то, о чём говорят, «камень с души снят». И, как часто уже бывало, всплыли в памяти слова Ярослава «мы были чужие люди, которые прошли рядом отрезок пути». Тот ночной разговор в Старом Залучье не раз приходил на память. Интересно, а что бы сказал Ярослав про её судорожную попытку замужества «по расчёту»? «Наверное, Борис и сейчас прослушивает мой телефон. Впрочем, какое это имеет для меня теперь значение!» — подумала Ангелина и позвонила Ксении: