Цветок боли
Шрифт:
Всю дорогу домой я размышляла о произошедшем и стирала со щек скатывающиеся слезинки. Мне было больно и обидно. Еще я понимала, что совсем одна и у меня больше нет семьи, а мужа, как такового, и не было.
Выйдя из кареты, я опять поймала на себе взгляды слуг и охраны. Только вот сейчас я осознавала их смысл. Все они знали, что я не выполняю супружеские обязательства, поэтому мой муж приводит в дом других женщин или уезжает ночевать к ним. Теперь я знала, откуда такие подробности дошли до ушей моих родителей. А если и они об этом узнали, то об этом знает и весь город.
Зачем он все это делает? Я не знала. Возможно, просто развлекается, ведь, прожив столько веков, можно и заскучать. А я, моя жизнь и все, что происходит со мной, ему было безразлично.
Пострадав от нового витка в моей жизни несколько дней и окончательно пробуравив стену своим взглядом, так как ничего больше я не могла делать, а лишь сидеть и смотреть в пустоту, я решила, что нужно поехать к Лиз. Она осталась для меня единственным человеком на Земле, кто искренне мне сочувствовал и кто действительно любил меня…
***
Увидев Лиз в саду, то, как она сосредоточенно срезала розы для букета, я уловила в ней перемену. Она расцветала, этот источник внутри нее, источник света и любви, он притягивал к ней с желанием прикоснуться к его живительной энергии. Мне показалось, что Лиз похорошела, хотя вроде мы недавно виделись. Да, она изменилась, и я это чувствовала. Неужели она не одумалась? Но размышлять долго об этом я не смогла.
Увидев меня, она бросила свое занятие и побежала ко мне. Мы обнялись, и, видно, почувствовав мое настроение, она, взяв меня за руку, повела в свою комнату – подальше от лишних глаз и ушей.
Там я и расплакалась. Когда так долго держишься и стараешься быть сильной, а потом оказываешься рядом с тем, кто искренне тебе сочувствует, возведенные тобой же барьеры рушатся, и ты уже не можешь сдержаться.
Наплакавшись, я все-таки смогла найти в себе силы все рассказать Лиз.
Слушая о моем отце и матери, она молча смотрела на меня, а потом нервно ходила по комнате.
Как же я была ей благодарна, что она промолчала и ничего не сказала о них. Ведь несмотря ни на что, это были мой отец и моя мама, и мне было бы неприятно услышать нехорошее о них от своей подруги. Наверное, Лиз, понимая это, решила сдержать себя и промолчать, хотя и давалось ей такое с трудом.
Мы долго говорили о произошедшем. О людях, которые всегда были переполнены завистью и ненавистью и лишь искали повод выместить все это на ком-либо. Так что не удивительно, что прислуга, имея хорошую работу и оплату своего труда, все равно ненавидела меня, считая, что я не достойна такой жизни. И теперь, когда была дана команда "ату", все с радостью подключились к пересказу подробностей из жизни четы Джахи. Почему в этих рассказах все были на стороне Норана, она тоже не знала, но считала, что правда всегда на стороне того, кто сильнее.
Ни к чему конкретно не придя, но отведя душу в беседе с ней, я вспомнила, что так хотела у нее спросить:
– Лиз, ты так и не одумалась… ты продолжаешь любить его?
Она покраснела, и этот
– Мы любим друг друга, и я так счастлива.
– Но твоя семья, родители… ты им скажешь об этом?
Лиз помрачнела и отвела глаза.
– Нет! Но это все не важно, мы любим друг друга и будем вместе.
Это еще больше шокировало меня. А я надеялась, что ее влюбленность пройдет. Что все это было глупостью, и я зря волновалась. Теперь я еще и узнала, что она хочет совершить в своей жизни непоправимый поступок.
– Ты что задумала? Лиз, опомнись! Если ты убежишь с ним, тебя проклянут, и уже никто никогда не возьмет замуж. Лиз, не делай этого, умоляю!
Я была в отчаянии от происходящего в жизни подруги и в еще большем от того, что она хотела совершить.
– Злата, любимая моя подруга, пойми, когда любишь, все становится не важно. Все эти условности, брак, согласие родителей, все то, что придумали для соблюдения норм и законов – это уже не имеет значения. Мы любим друг друга, и я хочу быть с ним.
– Как его зовут? Теперь-то ты мне это скажешь? – я мрачно смотрела на свою подругу, которая просто потеряла голову – никак по-другому я не могла сказать о ее состоянии.
– Его зовут Лонт из рода Алдар. Ты видела его, он был на балу рядом с Винсентом. Это его друг и брат, как он сам себя называет. Он правая рука Винсента в правлении. Он второй после Винсента из древних вампиров, выжавших в войне. Ему около четырехсот лет.
Да, я видела его. Он действительно был тогда рядом с Винсентом, хотя мне казалась, что кроме Винсента я не вижу ничего и никого. Но сейчас я вспомнила стоявшего рядом с ним мужчину. Он был так же высок, как и Винсент, и у него были тоже длинные вьющиеся волосы, только, в отличие от волос Винсента, у Лонта они были светлыми, цвета созревшей пшеницы. Он так же был красив той красотой, которая дана лишь вампирам. Порочной красотой из смеси мужской привлекательности, похоти и смерти.
Я уронила лицо на руки, понимая, что это конец. Не полюбить такого нереально, и моя подруга, судя по всему, просто потеряла голову. Только ни к чему хорошему это не приведет. Я ведь так надеялась, что ее жизнь сложится намного счастливее моей. Но она сама сейчас перечеркивала все. Что ждало ее в будущем, мне было даже страшно представить. Маги никогда не женятся на представителях рода вампиров. Нас с ними разделяет многовековая война. Шаткий мир сейчас ничего не значит. Вековую ненависть не изжить ничем.
Но почему Лиз полюбила именно его? Почему из всех мужчин она выбрала этого красавца с серыми глазами? Хотя вместе они должны смотреться потрясающе. Лиз с прямыми черными волосами и яркими голубыми глазами и блондин с улыбкой порока на губах.
– Злата, не расстраивайся так. Все будет хорошо. Поверь мне.
– Да ничего уже не будет хорошо. Я думала, что только я проклята и обречена на вечные страдания, но оказалось, что еще и ты. И за что мне все это?
– Что это? Ты должна быть рада, что я полюбила.