Цветок Дракона

Уэллес Алиса

При виде Мэй, затерявшейся в широких складках синего шелкового халата, у Сарины сжалось сердце. Фигурка на кровати казалась тенью той Мэй, которую она когда-то знала, – девушки, чей нежный голос так часто прогонял мрачные мысли и чье присутствие всегда поддерживало ее. Встав на колени около кровати, Сарина нежно погладила спутанные волосы, упавшие на впалую щеку Мэй. Не просыпаясь, Мэй махнула рукой, словно отгоняя какое-то воображаемое насекомое.

– Мэй, – позвала Сарина. – Мэй, проснись, это Сарина! Я пришла повидаться с тобой.

Фигурка на кровати внезапно пошевелилась.

– Мэй! – Сарина

легонько встряхнула ее. – Проснись, Мэй, это Сарина!

Безуспешно подергав ее за плечо еще несколько раз, Сарина встала и, подойдя к окну, раздвинула занавески. Как только яркое утреннее солнце залило комнату, с кровати донеслось неразборчивое бормотание. Сарина поспешила назад и снова встряхнула Мэй за плечи, столь худые и костлявые, что она боялась повредить их.

Длинные ресницы дрогнули, и Мэй медленно открыла глаза. Под ее раскосыми глазами залегли фиолетовые тени, а белки казались желтоватыми, кроме того, их покрывала тонкая паутинка кровеносных сосудов. Мэй приподнялась на локте и уставилась на Сарину так, будто видела ее впервые. Сарина наклонилась.

– Мэй, это Сарина, – повторила она медленно и четко, пытаясь пробить стену защитного кокона, в котором укрылась от действительности ее подруга. – Посмотри на меня, Мэй, и вспомни. Я – Сарина.

– Сарина, – тупо повторила Мэй прерывающимся голосом – следствие сна и употребления наркотика. – Сарина… – Она улыбнулась раздражающе пустой улыбкой, словно увидела свою подругу в одном из навеянных опиумом снов.

– Мэй, посмотри на меня! – настойчиво потребовала Сарина. – Я здесь, с тобой, сейчас, Мэй! Открой глаза и посмотри на меня!

Внезапно дымка, застилавшая взор Мэй, исчезла. Она заморгала, а потом вскрикнула от радости и обняла Сарину за шею. Она приникла головой к груди подруги, ее тело сотрясли сильнейшие рыдания. Сарина прижимала ее к себе, пока рыдания не прекратились.

– Сарина, сестра моя, – пробормотала Мэй, – ты пришла за мной. Чен прислал тебя за мной. Я чувствовала это своим сердцем.

Сарина покачала головой, решив пока не говорить правды.

– Скоро, Мэй. Он скоро пришлет за тобой, я обещаю.

Но Мэй внезапно отстранилась и села, скрестив ноги, на кровати. Она потерла глаза, а потом голосом, похожим на шепот, спросила:

– Ты пришла сюда сказать, что Чен мертв?

– Нет, Мэй, нет! – отчаянно запротестовала Сарина, хотя к тому моменту это могло быть и правдой. – Когда я покинула поместье, он был болен, но жив. Ты слышишь меня, он был жив!

– Но ты здесь, в Гонконге, – настаивала Мэй. – Зачем ты здесь, сестра, если не для того, чтобы принести мне новости о Чене?

– Я сбежала, – пояснила Сарина. – Во Шукэн решил сделать меня своей наложницей, чтобы я родила ему сыновей, и я убежала. Но так как здесь у меня есть кое-какие дела, мне придется пока пожить в Гонконге. Мне нужна твоя помощь, Мэй. Я боюсь, что люди Во ищут меня, и я пришла просить тебя, чтобы ты помогла мне найти надежное убежище.

– Ты не расскажешь мне о том, что должна сделать? – тихо спросила Мэй, но Сарина покачала головой, и девушка улыбнулась и кивнула. – Тогда я больше не буду об этом спрашивать.

– Ты клянешься никому не рассказывать, кто я и откуда пришла?

– Клянусь жизнью. Мы все незнакомки в этом доме, сестра, и никто не рассказывает здесь

о своем прошлом.

Мэй неуверенно поднялась с кровати и протянула трясущуюся руку Сарине.

– Пошли, – сказала она. – Я отведу тебя к мадам Блю.

Сарина взяла Мэй за руку.

– Она поможет мне спрятаться?

Что-то похожее на веселье на секунду промелькнуло в тусклых черных глазах Мэй.

– О да. – Она кивнула. – Она знает такое место. Она спрячет тебя там, где никто тебя не найдет, сестра моя. Она спрячет тебя среди нас.

Глава 20

Прежде чем Сарина успела оправиться от удивления, ее уже ввели в элегантную спальню женщины, содержащей один из самых известных и роскошных домов терпимости на Востоке. Сарина ошеломленно смотрела, как к ней приближается изящная фигурка в голубом. Под тщательно наложенной рисовой пудрой кожа приобрела цвет слоновой кости, а изящные черты лица соединили в себе лучшие черты европейской и азиатской рас. Иссиня-черные волосы с необычной седой прядью над правым виском были забраны назад и заплетены кольцами, в которых сверкали три огромные бриллиантовые заколки в виде птиц. Облегающее тело голубое шелковое платье с высоким воротом и короткими рукавами было отделано серебром, а по бокам узкой юбки струились вызывающие разрезы.

Когда мадам Блю подошла ближе, Сарина обнаружила, что у нее самые прекрасные голубые глаза, которые она когда-либо видела. Они походили на безоблачное небо в летний день и имели тот самый оттенок, что доминировал во всем убранстве дома. Хозяйка сложила ладони и приложила их в знак приветствия к груди. Сарина заметила, что ее руки сильно трясутся, суставы на пальцах покраснели и опухли, а сами пальцы слегка искривлены. Но даже если мадам Блю испытывала боль, это никак не отражалось на ее спокойном лице или в ее великолепных, подобных драгоценным камням глазах.

Пока Мэй что-то тихо рассказывала мадам, глаза владелицы заведения не отрываясь изучали Сарину.

Сарина неловко переминалась с ноги на ногу, стесняясь своей потрепанной одежды, особенно бросающегося в глаза на фоне вызывающей элегантности наряда мадам. Но в отличие от девушки, встретившейся ей внизу, в открытом взгляде мадам не было снисходительности. Когда Мэй закончила свой рассказ, мадам Блю кивнула, а затем мягким взмахом руки отпустила ее. Мэй поклонилась сначала мадам, потом Сарине и поспешила из комнаты, оставив двух женщин наедине.

– Мэй сообщила мне, что ты скрываешься и нуждаешься в защите, – сказала мадам Блю глубоким грудным голосом.

Сарина была несказанно поражена безупречным английским мадам, но ей удалось быстро овладеть собой и она, кивнув, объяснила:

– Я, к сожалению, поиздержалась и поэтому соглашусь на любую работу… в безопасном месте. – Она надеялась, что Мэй не говорила мадам Блю о том, чтобы Сарине остаться здесь, в этом доме.

– Пожалуйста… – женщина указала на одно из двух обтянутых голубым шелком кресел, стоящих по обе стороны чайного столика из черного дерева с искусной резьбой. Сарина с благодарностью приняла приглашение и опустилась в глубокое и удобное кресло. Мадам Блю напряженно застыла на краешке другого, и Сарина мгновенно прониклась к ней симпатией: хозяйку, видимо, беспрестанно мучила боль.