Цветок Дракона
Шрифт:
Она появилась в обжитых крысами закоулках за лачугами и переполненных покупателями магазинчиках и протянула один палец, затем другой, забираясь в спящие дома и качающиеся на воде лодки. Ее рука выхватывала вначале самых маленьких, слабых и старых, вызывая крики боли у детей, ужас у их родителей и предсмертные стоны у стариков.
Она топталась в доках, и под покровом ночи первые ее жертвы были сброшены в мутные воды залива. А когда ночи стали слишком короткими, чтобы можно было втайне хоронить умерших, погребения начались и днем, и тогда страшную новость уже нельзя было скрыть.
Началась эпидемия чумы.
Эта
В Чайнатауне число умерших росло с каждым днем. Скоро у оставшихся в живых уже не хватало сил переносить мертвецов к гавани или на кладбище, и поэтому трупы просто оставляли разлагаться на улицах. Временами их собирали, словно навоз, и сбрасывали в огромные общие могилы, провожая в последний путь лишь коротенькой молитвой и толстым слоем извести.
Высоко на горе богатые жители Гонконга забивали ставни и баррикадировались внутри своих медленно гниющих от сырости домов.
Скоро Льюис Дин перестал ходить в контору у порта. Трое его подчиненных заболели, а один умер. Теперь, как и его соседи, он проводил дни дома, вместе с Сариной и Майклом Стивеном, и ждал. Однажды днем, несмотря на протесты Сарины, Зен схватил корзину и отправился на рынок. Он умер, и с тех пор больше некому было приносить им еду.
В доме царили сырость и жара, и Сарина отчаялась, теряя силы в бесполезной борьбе с грибами и плесенью. Стоило ей только очистить смоченной в карболке тряпкой одну зараженную поверхность, как плесень появлялась рядом. Единственной комнатой, которую она старалась держать в идеальной чистоте, была детская.
В один из дней ветер, который до этого в течение многих недель дул с моря на сушу, поменял направление, и Сарина с Льюисом прошлись по дому, открывая окна и двери, чтобы впустить свежий воздух. К сожалению, передышка длилась недолго, и всего через несколько часов вонь гниющих отбросов и разлагающихся трупов заставила их снова закрыть ставни своей добровольной тюрьмы.
На следующее утро Сарина проснулась от чьих-то громких стонов. Она в ужасе вскочила с кровати и поспешно натянула платье. Майкл Стивен! Он заболел! Им не надо было открывать окна. Паника погнала ее по коридору, но в детской было тихо и темно. Стоны стали громче, и, охваченная страхом, Сарина поняла, что заболел Льюис Дин.
– Не входите, умоляю вас, миссис Томас, – прохрипел слабый голос с кровати, когда она открыла дверь в его комнату. – Я представляю собой страшное зрелище, а вы с мальчиком можете заразиться.
Запах рвоты чуть было не заставил ее выскочить в коридор, но она зажала пальцами нос и осторожно пошла вперед.
– Пожалуйста, миссис Томас, вы должны уйти! – прошептал Льюис Дин и закашлялся. – Вам лучше избегать этой комнаты.
Сарина видела в полутьме утра, как его скручивают спазмы кашля и он хватает ртом воздух. Положив руку Дину на лоб, она обнаружила, что он весь горит, и немедленно спустилась на кухню за миской с холодной водой. Смочив полотенце, она вернулась к Дину и принялась обмывать его лицо. Не обращая внимания на протесты, она поменяла смятое постельное белье, затем раздела его, вымыла его ослабевшее тело, трясущееся в лихорадке, и помогла надеть длинную чистую ночную рубашку.
– Пить, – простонал он. Сарина
– Пейте медленно, – предупредила она, – и очень маленькими глотками, в противном случае вы не удержите воду в себе.
Он послушался, а потом она уложила Льюиса Дина поудобнее и продолжила обмывать его тело в надежде сбить жар. Скоро его снова начало рвать. Она держала его голову над фарфоровым тазиком, а он извергал из себя недавно выпитую воду и зеленые хлопья желчи. Закрыв глаза, Сарина проговаривала шепотом молитвы, чтобы хоть чем-то занять ум и самой удержаться от тошноты.
Когда Льюис Дин в изнеможении опустил голову на подушку и погрузился в сон, она закрыла дверь в его комнату, забрала его испачканное белье и одежду и сложила их в металлическую бочку, которую они использовали для мусора. Затем накипятила несколько котлов воды и наполнила ванну в своей комнате. Ступив в нее, она взяла кусок хозяйственного мыла, которое Бриджит обычно использовала для стирки, и отскребла свою кожу до красноты, а потом положила снятое платье в ту же металлическую бочку и подожгла содержимое.
На второй день болезни Льюис Дин пожаловался на сильную головную боль. Сарина обнаружила немного болеутоляющего среди многочисленных пилюль, оставшихся от его жены, и давала ему лекарство каждые три часа, чтобы облегчить боль. Когда же таблетки закончились и боль вернулась, она попыталась отвлечь его, читая из Библии.
– Анна! – кричал он в бреду каждый раз, когда Сарина обтирала его тело губкой или давала воды. – Анна, моя Анна, благослови тебя Господь за то, что ты помогаешь мне. – Затем он проваливался в беспамятство, но через несколько минут снова звал свою возлюбленную Анну.
Сбоку на шее и в подмышках образовались большие вздутия, и поэтому Дин мог лишь лежать на спине, раскинув руки в стороны. Когда Сарина незадолго до полуночи пришла обмыть его, она впервые заметила у него в паху карбункул и подумала, что, если он не прорвется, Льюису Дину осталось жить недолго.
К вечеру Сарина валилась с ног от усталости, тело ломило, кожа на руках потрескалась и покраснела от едкого мыла, а желудок сводило от голода. Они с Майклом Стивеном ели только «конги» и сухари, потому что другой еды в доме не было, а она не хотела рисковать и идти на рынок. Ворочаясь на кровати в духоте своей комнаты, она слышала, как хнычет ее сын в детской напротив. Она жаждала подбежать и успокоить его, но старалась держаться как можно дальше, боясь заразить.
Утром она с трудом поднялась с кровати и осторожно заглянула в комнату к Льюису Дину. Из полутьмы до нее донеслись слабые звуки дыхания. Легкие больного были заполнены слизью, и дышал он с трудом. В комнате было душно, и Сарина пошла открывать окно, чтобы впустить хоть немного воздуха, но, повернувшись к кровати, она с трудом удержалась от крика.
Кожа Льюиса Дина приобрела голубоватый оттенок. Он умирал. Сарина услышала, как он втянул немного воздуха, затем последовал долгий прерывистый выдох. Она ждала. Внезапно все стихло. Она прислушалась, но человек на кровати больше не дышал – его битва со смертью закончилась. Трясущимися руками Сарина закрыла смотрящие в никуда глаза и накинула покрывало на бледное лицо. Затем медленно вышла из комнаты.