Цветок фикуса
Шрифт:
Надежда незаметно сверилась со своим списком. Первой в нем значилась Эля Маленко.
На букву «М» карточек было очень много. На первой полке попались Мавроди, однофамилец знаменитого махинатора первых лет перестройки, человек с замечательной фамилией Магарыч, семья Мажейкиных, оперно-историческая фамилия Мазепа, целое созвездие Макаровых и один Макаровский. Надежда напряглась, но следующая карточка принадлежала Николаю Маленкову, дальше шло несколько Малининых, один престарелый Малиновский и семья Маневич.
Первая неудача не разочаровала Надежду Николаевну, и она перешла к букве «Р». Быстро проскочив мимо Раевских, Раковых, Ребровых, Ремневых, Ржевских, Роговых, Рогозиных и Розовских, она добралась до Рубашкиных и Рублевых. Был еще один Рубин, но Рубинины напрочь отсутствовали.
На этот раз Надежда расстроилась. Ее версия, на первый взгляд такая логичная, трещала по всем швам. Однако упорство было ее второй натурой, и она перешла к последней секции – туда, где находились карточки с фамилиями от «Ц» до «Я».
На букву «Ч» было не слишком много пациентов. Надежда миновала пенсионера Чаплина, мужа и жену Чашкиных, одинокую старушку Черенкову. Дальше последовал большой выводок птичьих фамилий – целая семья Чибисовых, несколько Чижиковых, Ольга и Олег Чижовы… и, наконец, перед ней оказались целых три карточки с фамилией Чонишвили – Георгий Вахтангович, Анна Васильевна и, судя по всему, их дочь Мария Георгиевна.
– Маша Чонишвили! – вполголоса повторила Надежда. Это было именно то имя, которое назвала по телефону покойная старушка Варвара Степановна.
Надежда незаметно списала с карточки координаты Маши Чонишвили и спрятала листочек в карман. Поставив карточку на место, она выглянула из-за стеллажа:
– Нет нигде моей карточки!
– Значит, в кабинете у врача осталась… – предположила старушка. – Знать бы только, у какого…
– Что же делать? – Надежда взглянула на часы. – До конца приема всего пятнадцать минут осталось…
– А я вам так скажу. – Старушка доверительно понизила голос. – Не ходите вы к дежурному. Что он вам в спешке-то скажет? И не прослушает как следует… лучше вы, душечка, завтра к нормальному врачу приходите, и не к концу приема, а к началу, пока врач еще не утомился, пока еще и видит, и слышит нормально…
– Наверное, вы правы… – согласилась Надежда Николаевна и тут же зашлась хриплым кашлем.
– Вам, душечка, хотя бы чаю горячего выпить нужно! – переполошилась регистраторша. – Я как раз чайник поставила… больных все равно нет. Выпейте со мной чашку!
Надежда горячо поблагодарила старушку и вынула из сумочки специально припасенный для такого случая пакет с шоколадными конфетами. Старушка достала из ящика стола две чашки, чайные пакетики и разлила чай.
– Из пакетиков, конечно, чай не настоящий, – проговорила она, пододвигая чашку Надежде. – Но тут особенно не
– Да что вы, хороший чай! – успокоила ее Надежда. – Извините, а как вас зовут?
– Альбина Францевна, – представилась регистраторша.
– Ну, как меня зовут, вы знаете, – проговорила Надежда, выкладывая конфеты в вазочку. – А раньше, я помню, здесь работала Варвара Степановна…
– Ох, – старушка скорбно опустила глаза и вздохнула, – Вареньки не стало!
– Да что вы! – Надежда округлила глаза, сделав вид, что поражена новостью. – Умерла?
– Хуже!
– Что может быть хуже?
Альбина Францевна боязливо огляделась по сторонам и прошептала:
– Ее убили!
– Боже мой! – Надежда Николаевна всплеснула руками. – Как же это случилось?
– Подробностей не знаю. – Старушка отпила чаю и печально добавила: – В наше время, душечка, человеческая жизнь ничего не стоит! Может быть, какой-нибудь наркоман…
– Такая приятная была женщина! – продолжала Надежда. – Ведь она, кажется, не всегда работала в поликлинике?
– Конечно! – подхватила Альбина Францевна. – Варенька раньше на радио работала, редактором… но потом, с возрастом, стала плохо слышать и ушла.
– Да, слышала она плохо! – со знанием дела согласилась Надежда Николаевна.
– Здесь это ей тоже мешало, – вздохнула старушка. – Правда, иногда из-за этого Варенька путала карточки. Но мы всегда старались ей помочь. У нас здесь, вы знаете, душечка, вообще подобрался замечательный коллектив! Все женщины интеллигентных профессий. Варенька работала на радио, я – в театре…
– В театре? – заинтересованно переспросила Надежда.
– Ну да, – Альбина Францевна приосанилась, – я была актрисой… травести… играла мальчиков, девочек…
– То-то у вас такой замечательный голос! – подольстилась к ней Надежда. – Звонкий, молодой…
– Да, душечка… – Старушка вздохнула, взгляд ее затуманился. – Кого я только не играла – Буратино, Карлсона, Кая в «Снежной королеве», Мальчика-с-пальчика… раньше, в советские времена, я переиграла всех пионеров, какие только есть в репертуаре… помните, был такой спектакль «Друг мой Колька»?
Надежда смутно припомнила далекое детство, школьный культпоход в театр, взрослых людей в красных галстуках, разговаривающих неестественно звонкими голосами и усиленно изображающих детей.
– Еще была пьеса «А с Алешкой мы друзья»… – вспомнила она. – Очень хорошая пионерская комедия.
– В этой я не играла. – Старая актриса поджала губы. – Всюду, душечка, интриги… эту роль у меня буквально из-под носа увела эта бездарность, Марианна Самокатова. Зато я играла Витю Малеева… и еще Колю Колокольчикова в «Тимуре и его команде»… и вообще, Федор Кузьмич очень меня ценил!