Цветок греха

Робертс Нора

– Сколько же вас в семье всего?

Легкая грусть прозвучала в ее вопросе. Если бы она росла не одна, может быть, сейчас ей не было так одиноко и тоскливо. Впрочем, кто знает? Многое зависит от собственного характера. Разве нельзя чувствовать одиночество и в толпе?

– Нас только пятеро, – отвечал Мерфи. – Было шесть, но еще один брат умер в младенчестве. А отца не стало, когда я был двенадцатилетним. Мать не выходила замуж, пока мне не стукнуло двадцать с лишним.

– Только пятеро, – повторила Шаннон

его слова и поднесла ко рту бокал с вином, но он остановил ее движением руки.

– Пусть сопутствуют вам всегда теплые слова в холодный вечер, – торжественно произнес он, – полная луна в темную ночь и дорога с холма к порогу вашего дома!

– Специально ирландский тост? – улыбнулась она и отпила из бокала. – Спасибо, Мерфи. Мне нравится ваш дом.

– Рад это слышать.

Он поцеловал ее в лоб, чему она снова весьма удивилась: городским мужчинам не присуща подобная манера.

Начался дождь. Слышно было, как он негромко стучал по крыше. Тем временем Мерфи открыл дверцу духовки, и комната наполнилась запахами, от которых потекли слюнки.

– Почему-то я всегда думала, что ирландская кухня проста и незатейлива, – Шаннон сглотнула. – А тут чувствую…

Она с наслаждением потянула носом воздух.

Мерфи водрузил сковороду на плиту.

– Пожалуй, так оно и есть. Я-то сам раньше не думал об этом. Но когда Брианна стала показывать свое искусство, тут я и обратил внимание. Свою мать настропалил и сам понемногу начал кое-чему учиться. Только, между нами говоря… – Он опасливо оглянулся через плечо. – У матери так не получается. Надеюсь, вы не скажете ей?

– Ни за что.

Она поднялась, подошла к плите – посмотреть на чудо, издающее такие запахи. Оно было золотистого цвета, покрыто, словно росой, крупинками различных приправ и находилось в коричневом кольце картофеля и моркови.

– По рецепту Брианны, – гордо сказал Мерфи. – Она заставила меня с год назад развести целый сад из трав, которые служат приправами.

Некая мысль мелькнула в голове у Шаннон, и она неожиданно спросила:

– А вы не очень расстроились, когда Грей случайно появился здесь и женился на Брианне?

Вопрос, было видно, не столько смутил, сколько удивил его. Выкладывая цыпленка со сковороды на блюдо, он серьезно ответил:

– Она никогда не была предназначена для меня, так же как и я для нее. Мы, как бы сказать, одна семья. Том заменил мне отца, когда мой умер. Бри и Мегги для меня словно родные сестры. – Он вырезал небольшой кусок мяса с грудки цыпленка, посыпал еще какой-то приправой и потом добавил: – К вам это не относится, Шаннон. Братских чувств я к вам не питаю и за сестру не держу. Я слишком долго ждал вас.

Встревоженная серьезностью его тона, она попыталась отойти от плиты, но он преградил ей путь. Однако лишь для того, чтобы поднести отрезанный кусок мяса к ее губам. Молча, ничего больше

не говоря.

Она вынуждена была взять его в рот, тем более что большим пальцем руки он подталкивал его и как бы гладил ее нижнюю губу.

Ей стало трудно дышать, и не только из-за того, что пришлось разжевать и проглотить этот вкуснейший кусочек. Другой рукой он провел по ее волосам, заставил взглянуть ему прямо в глаза.

– А теперь что вы делаете, Мерфи?

– Что? – Он наклонился и чуть коснулся ее губ. – Теперь я ухаживаю за вами. За тобой.

Глава 10

«Ухаживает»? Он бы еще сказал «приударяет», «ухлестывает»!.. Какое дурацкое слово, ничего общего не имеющее ни с ней, ни со стилем ее жизни.

Но как легко оно срывается, и кажется, уже не в первый раз, с его языка. Надо как можно быстрее дать отпор. Объяснить, что его поведение абсурдно. Нелепо.

– Это глупо! – вырвалось у нее.

– Почему?

Простой вопрос, но как на него убедительно ответить?

– Потому что… – Она попятилась, невольно выставив вперед руку с бокалом, создавая иллюзию защиты. – Вы меня почти не знаете.

– Я знаю вас. – В голосе у него не было обиды, лишь легкое удивление. – Я узнал вас сразу, как только увидел.

– Оставьте ваши кельтские штучки, Мерфи! Эти сверхъестественные истории с переселением душ со мной не пройдут. – Она подошла к столу, со стуком поставила бокал с вином. – Черт возьми, я американка. У нас в Нью-Йорке не принят такой способ ухаживания, как вы это называете.

– Может быть, это как раз не так уж хорошо, Шаннон. – Он переставил блюдо с цыпленком на стол. – Садитесь. И ешьте, пока не остыло.

– Ешьте! Это тоже входит в ритуал ухаживания? Она чувствовала, что ее заносит, но уже не могла остановиться.

– Вы же пришли на обед, разве не так? – Выполняя обязанности хозяина, он положил ей кусок курицы, картофель, потом наполнил свою тарелку, зажег свечи. – Вы не голодны?

– Очень голодна! Разве не видно?

Она плюхнулась на стул, положила на колени салфетку, взялась за вилку и нож.

Следующие несколько минут она усердно поглощала пищу, в то же время думая, как ему объяснить всю ненужность и неловкость того, что он вбил себе в голову и с чем не хочет расставаться. А эти поцелуи!

– Я пытаюсь быть разумной, – сдержанно произнесла она наконец.

– Очень хорошо, – невозмутимо отозвался Мерфи, отрезая еще один кусок цыпленка. – Будьте разумной.

– Во-первых, вы должны понять, Мерфи, что я собираюсь пробыть здесь еще только неделю. Самое большее – две.

– Вам нужно остаться на более длительный срок, – сказал он спокойно, как о чем-то решенном. – Чтобы привести в порядок свои мысли и чувства. Вы, наверное, еще мало что знаете о Томе Конкеннане.