Цветок Лилии
Шрифт:
Каждый раз ситуация за окном меняется. Иногда ей снится, что приезжает скорая помощь или полиция, или все вместе. Иногда она видит мужчину. Она его не знает, но чувствует, что это может быть ее отец. Иногда мужчин двое: оба лысые, одеты как бандиты из фильмов про разбои в девяностые, но один низкий, а другой высокий. И они смотрят на нее. Они чего-то хотят, чего-то ждут. Но Лиля ничего им не должна. Может быть это грабители? Они хотят проникнуть в квартиру? В такие моменты Лиля прячется за шторой.
На этот раз за окном было темно, и даже уличные фонари не разбавляли тьму. Никого
Тут окно поддалось, оно всегда рано или поздно поддается, и Лиля выглянула наружу, чтобы разглядеть дебошира. Не успела она и опомниться, как тут же полетела вниз. Она не кричала. Лишь страх и чувство, словно все органы поднимаются вверх, окутывали ее.
Она приземлилась и проснулась в своей кровати одновременно. Одеяло валялось на полу, подушка лежала в ногах. Нет, это голова Лили лежала не там, где положено. Простынь мокрая и смятая. Футболку, в которой спала Лиля, можно было выжимать. Она жадно глотала воздух и пыталась успокоиться. В коридоре загорелся свет, проникая тонкой щелкой под дверь комнаты. Отец осторожно просунул голову в проем, но ничего не мог разглядеть. К тому времени Лиля уже почти пришла в себя.
– Все нормально, – сказала она севшим голосом. – Просто приснился кошмар.
Осмелившись, отец прошел в комнату и включил настольную лампу.
– Такой шум был. Я подумал, ты умираешь.
– Извини, – сказала Лиля. Бабушка Аня в такие ночи приносила два кусочка любимого Лилиного шоколада. Она всегда держала его запасы у себя на прикроватной тумбочке.
– Не извиняйся. – Отец ерзал на месте. – Не расскажешь мне?
Лиля выпила залпом стакан воды, который она приготовила для себя на ночь. В комнату скользнула Алиса с полусонным «мяу», забралась к Лиле на кровать и принялась успокаивающе мурлыкать и мять когтями ее пижаму.
– Нечего рассказывать. Обычный кошмар.
Отец было открыл рот, но промолчал. Он забрал стакан и через пару минут принес его обратно, наполненный водой. Пожелал спокойной ночи и ушел к себе. Лиля поправила постель, улеглась поудобнее на другой бок и сконцентрировалась на урчании кошки.
Утром, когда Лиля только открыла глаза, первой мыслью в ее голове было осознание того, что бабушки нет уже девять дней. Лиля помнит, как они справляли девять дней Андрея, а затем и мамы. Это для нее стало уже таким обыденным, что немного пугало. На этот раз поминки организует бабушкина подруга с работы. Бросало в дрожь от того, что придется снова сидеть со стариками и позориться, произнося речи.
– Разве мы не можем просто не прийти? – спросила Лиля у отца за завтраком, не особо веря в свои слова.
– Если ты не хочешь, тебя никто не заставит туда идти.
– Бабушка бы не одобрила.
– На пол часа можно заглянуть, –
– А ты?
– Точно нет. Не думаю, что кто-то будет рад моему присутствию.
На самом деле Олегу не было дела до того, что о нем подумают. Его куда больше пугала мысль, что на столе будут стоять рюмки с водкой, а это уж слишком огромное искушение для человека, держащегося в завязке после пяти лет ежедневного пьянства. Да и Лиля подумала, что без отца ей будет морально легче там находиться.
За следующую неделю Лиля вникла в процесс учебы в вузе. Дора оказалась заурядной Дашей, пытавшейся выделиться на фоне остальных. Но по мнению Лили ей не требовалась прилагать к этому каких-то особых усилий. Она бесилась, когда преподаватели обращались к ней «Даша», но ничего не могла с этим сделать. Зато на одногруппниках она отыгрывалась по полной. Каким-то образом ей удалось поставить каждого на свое место и уже к концу этой недели никто не называл ее Дашей. Лиля пыталась вести себя с ней дружелюбно, и всегда улыбалась, когда Дора подходила с очередными осуждающими репликами относительно их одногруппников. Как посоветовала баба Нина, она вела себя приветливо и поддерживала разговор, но к этому ей приходилось прилагать слишком много усилий.
Каждый вечер после пар, группа собиралась на площади перед университетом для обсуждения предстоящего концерта. Вкусы у всех оказались очень разные, и они все еще не могли выбрать книгу, по которой будут ставить сценку. Кроме того, читающих из тридцати человек можно было пересчитать по пальцам одной руки, а потому все обсуждали фильмы, которые сняты по книгам.
– На чем мы остановились в прошлый раз? – начал Денис. – Да, точно. Виталик предложил ставить Гарри Поттера, – он затянул сигарету и выпустил дым из ноздрей. – Кто-то читал?
Все отрицательно покачали головой.
Виталик был долговязый, слишком худой для его роста. На большом носу блестели очки в тонкой оправе, а лицо все еще осыпано подростковыми прыщами. Голос у него был громкий, но манера разговаривать раздражала. Он растягивал последние слоги в словах и «съедал» окончания, но еще более странной была его походка. Какая-то агрессивная, резкая, и ступал он с пятки, громко стуча каблуками (а носил он всегда классические туфли, даже под джинсы, из-за чего над ним часто посмеивались), а сам шаг размашистый и быстрый. Тем не менее, он вел себя со всеми дружелюбно, и, хотя Лиля с небольшой охотой общалась со своими одногруппниками, Виталик был ей по душе.
– И больше предложений не поступит? Останавливаемся на этом варианте? – спросил Денис.
Лиля неуверенно взмахнула рукой и тут же ее опустила, но Денис успел заметить.
– Да? – указал он на нее, и все обернулись.
Лиля почувствовала на себе тяжесть взглядов одногруппников, и от этого залилась краской.
– У меня есть предложение, но если решение уже принято… – голос дрожал.
– Еще ничего не решено, – сказала Дора с раздражением. Ведь это она нечаянно подкинула идею Виталику про Гарри Поттера и теперь злится, что он опередил ее, озвучив это куратору.